Пока гости расходились на свои строго отведенные места, зазвучала музыка. С одной стороны депрессивная и монотонная, но с другой какая-то загадочная и притягательная. Свечи, как по волшебству, начали загораться в хаотичном порядке, озаряя убранство тронного зала.

Оглянувшись вокруг, Галатар, кажется, начинал понимать почему мастер Сиддон так переживает за успех этой диверсии. Ведь именно здесь – в сердце Высоких Земель, пораженных скверной Мифрилового Пакта, и должна произойти если не решающая, то одна из самых важных битв за будущее Общего Мира.

Натира и Моргор стояли рядом с Галатаром, полностью сосредоточенные и готовые к бою. Но все же, если гном был заряжен на все сто процентов, то лучницу все же немного бил мандраж. Она не спускала глаз с ложа, где на пурпурных подушках лежала, ослепляя всех лучами своей красоты, коварная эльфийка. И это была отнюдь не та красота, которую барды воспевают в песнях, и за которую отважные воины вступают в схватку с самыми немыслимыми чудищами. Нет, здесь было что-то чужеродное для этого мира: слишком уж правильные черты, большие глаза с сиреневым оттенком, и какое-то поистине неестественное выражение лица. Все это невозможно было разглядеть с первого взгляда, но стоило только присмотреться, как становилось понятно, что из этих больших глаз на тебя смотрит сама бездна.

Около нее на подушке лежал жалкий иссушенный старик, который негромко сопел, при этом бубня что-то нечленораздельное. Лишь изредка он вытягивал вперед дрожащую руку, чтобы поднести ко рту кубок с вином.

«Владыка… что они с тобой сделали?» - Теперь и Галатару стало не по себе. Он помнил лорда Фрелла могучим крепким воином, не без пороков, конечно, но все же. А это… это же просто живой труп на троне!

Раздался звук гонга, и музыка прекратилась, правда, большинство гостей к этому времени уже успело развалиться на полу и слиться в любовном экстазе. Неожиданно из ниоткуда раздался клич, который эхом разнесся по всему залу: «Из своей темницы он восстанет снова!»

- Да пребудет в этом мире царствие Его… Сквозь тьму и все невзгоды, он придет, дабы соединить то, что было разорвано. – Хором ответили участники оргии, а затем продолжили заниматься своими «делами» с еще большей энергией.

- Так вот какое значит Его царство. - Гном, ехидно улыбнувшись, ткнул полуэльфа локтем в бок. - А что? Выглядит вполне романтично…

- Смотрите! – Натира головой кивнула в центр зала, куда вытащили двух связанных пленников. Как животных их кинули на пол, чтобы затем очень тучный человек в шипастом одеянии без лишних слов воткнул каждому в сердце лезвие уже знакомого «Зуба Пустоты». Затем убийца взял окровавленный кинжал двумя руками и направил его в сторону эльфийки.

- Кровь тех, кто не следует по Его пути, придаст Ему силы!

- И да будет так! – Ведьма, привстав с ложа, окинула холодным взглядом собравшихся. – В эту ночь мы снова славим нашего господина, указывающего нам, недостойным, путь Истины. Там, на Горе Скорби, Он ждет своего часа, и этот час близок как никогда. Любите друг друга, ибо он есть любовь и жизнь! Несите смерть тем, кто никогда не услышит Его зов! И, да начнется церемония!

Музыка заиграла вновь, а из свечей начали сочиться струйки маленькие сиреневого дыма.

- Ну, что? Как тебе такая романтика? – теперь уже Галатар с иронией в голосе обратился к Моргору.

- Уххх… убийцы… проклятые некроманты, сегодня вы сольетесь в экстазе с моим топором, уж я-то вас…

- Тише же! Придет еще наше время, не поддавайся ярости и помни о цели, мастер Сиддон верит в нас. – Натира незаметно положила руку на плечо Моргору и тот немного успокоился.

А тем временем церемония продолжалась. В сиреневом дыму плясали голые девушки, попутно осыпая всех гостей лепестками цветов, в центре зала в смертельном бою сошлась первая пара гладиаторов – человек и гном. Выглядели они очень изможденно, сразу видно, что провели они в тюрьме не один месяц, подвергаясь при этом самым изощренным пыткам. В такой ситуации смерть была уж точно не самым худшим исходом, но условия поединка, которые огласила эльфийка, вдруг пробудили в каждом невообразимую жажду жизни. Победивший получит прощение Павшего Бога и присоединится к оргии, а проигравший… ну тут и так понятно. В битве, которая скорее напоминала обычное убийство, победу одержал человек. Весь в крови, он с криком кинулся на одну из танцовщиц, чтобы со страстью повалить ее на разбросанные на полу подушки. Та, в принципе, и не сопротивлялась.

Еще теплое тело гнома быстро оттащили, и наконец-то наступила очередь Моргора. Коренастый стражник человек ловким движением открыл кандалы и, схватив его за волосы, толкнул в сторону «арены».

- А ну, пошел, нечестивец! Сегодня тебе дают шанс, но я бы вам всем сердца повырезал. Скажи спасибо, что Павший Бог милостив.

Взбешенный Моргор хотел было засадить кулаком в живот мерзавцу, но вдруг увидел синюю тоненькую синюю ленточку, которая едва заметно колыхалась у того на плече.

- Хорошо играешь, - тихо пробурчал гном, - я уж хотел было раскроить тебе голову одним из первых.

- Мое детство прошло в бродячем цирке, уж чего, а перевоплощаться я умею. Вот держи, - он передал гному топор, - все готовы, ждем твоего знака.

- Ох, не переживайте, вы его сразу поймете.

С другого угла в цепях вывели здоровенного голого детину, похожего скорее на огра, нежели на человека. Его искаженное недоразвитое лицо сразу давало понять, что скорее всего он ненормальный, при том с какими-то явно садистскими наклонностями. Моргор напрягся, дубина в руках соперника не сулила ничего хорошего. Можно было, конечно, не отвлекаясь на этого дебила, сразу рвануть к стражникам, которые охраняли проход на лестницу к ложу лорда Фрелла, но пока он добежит, они могут понять, что к чему. Нет, надо немного поиграть в гладиатора.

Без каких-либо намеков на защиту, здоровяк бросился на гнома, пытаясь прихлопнуть его своей дубиной как муху. Моргор же, увернувшись от первого удара, уже собирался засадить лезвие топора тому в живот, но как из ниоткуда прилетел удар кулаком, угодивший ему прямо в нос.

«Шустрый, однако, но ничего, сейчас мы тебя!»

В этот момент Натира, Галатар и Сиддон смотрели на этот танец смерти с замиранием сердца. Сиддон уже мысленно корил себя, что отдал