— Каким, например?

— Математике, философии, астрологии… — девочка начала загибать пальчики.

— Тебя обучали философии с трёх лет? — я так удивился, что невольно перебил её, не дав договорить.

— Нет, господин. Философии с десяти. С трёх лет учили только этикету и богословию. Ну, ещё естествознание было, совсем в упрощённом виде.

— Перестань при каждом удобном случае вставлять слово «господин»!

— Прошу прощения.

— Хорошо. Руками умеешь что-либо делать?

— Вышивать и вязать спицами, — Элиса на мгновение задумалась. — Думаю, это всё. Меня учили рисовать красками, но, в отличие от сестры, я не имела к этому никакого таланта.

— Ну, уже не плохо для принцессы, — сказал я. — Раз умеешь вышивать, наверное, сможешь сшить сама себе одежду.

— Наверное. Простите, но сейчас у нас нет на это времени.

— Я не имею в виду «сейчас». Я вообще…

— Поняла.

— А готовить умеешь?

— Нет, — Элиса покачала головой. — Не думаю. Основы я, конечно, знаю. Но сама не готовила ни разу. От меня этого не требовалось.

— А откуда знаешь основы?

— Видела, как готовят на кухне.

— Наблюдала за готовкой? — я усмехнулся. — Зачем?

Принцесса пожала плечами.

— Во дворце множество слуг, — сказала она. — Когда я была маленькая, то бегала по дворцу и наблюдала за их работой. Мне нравилось смотреть, как готовят на кухне, как растапливают печи, как моют полы, как чинят крышу, как кормят лошадей. Правда, это продолжалось не долго. Однажды меня чуть не разорвали собаки и мне запретили самостоятельные прогулки. А после смерти отца, мы с сестрой, практически совсем не покидали свои покои.

— Понятно, — я кивнул. — Давай вернёмся к проблеме стражи у ворот.

— Да, господин, — Элиса всем своим видом показала, что она внимательна и серьёзна.

Я непроизвольно поморщился. Она опять вставила слово «господин». Наверное, мне трудно будет её перевоспитать.

— У нас должны быть какие-нибудь документы с собой, чтобы пройти через ворота?

— Этого я не знаю, — принцесса пожала плечами. — Но думаю, что нет. У черни нет никаких документов. А у аристократов, наверное, есть какие-то бумаги, но маловероятно, что они каждый раз берут их с собой, чтобы показывать страже у ворот. Бумага быстро обветшает.

«Девочке двенадцать лет, а она рассуждает как взрослая», — подумал я про себя.

— Я слышала только, что горожане имеют специальный пропуск для прохода через ворота и обычно носят его на шее, на шнурке. А путешественники и купцы должны платить за право входа в город, — продолжала Элиса.

— Понятно. Я, конечно, могу перелететь стену с тобой на руках. Но там, наверное, есть стража, и они будут в шоке от этой выходки. Мы должны либо пройти через ворота, либо ждать ночи.

Элиса согласно кивнула. Я обратил внимание, что она идёт всё медленнее и медленнее.

— Что случилось? Ты устала?

— Простите меня, господин, — принцесса виновато улыбнулась. — Я никогда прежде не ходила так много пешком. У меня совсем нет сил. А ещё рана болит всё сильнее и сильнее.

— Понятно, — я вздохнул. — Присядь, отдохни. Спешить нам некуда. Я, конечно, могу нести тебя на руках. Но боюсь, это привлечёт к нам ещё больше ненужного внимания.

— Да. Я понимаю, — Элиса кивнула. — Если я должна играть роль вашей слуги или рабыни, то вы, определённо не стали бы нести меня на руках.

— В вашем королевстве есть рабство? — я нахмурился.

— Как и в любом другом, господин, — девочка опять кивнула. — Крестьяне все являются собственностью своего феодала. Он может покупать и продавать их, по мере необходимости.

— Ясно.

Сзади послышался какой-то шум. Я оглянулся. Принцесса тоже подняла голову. На дороге показалась крытая повозка, запряжённая парой лошадей. Повозка двигалась в направлении города, но слишком быстро. Она так подскакивала на кочках, что казалось, сейчас просто развалится на части. В первый момент я подумал, что лошади чего-то испугались и понеслись, а возница не может их остановить. Но это оказалось не так. Человек, на месте кучера, увидев нас, вскочил на ноги и, отчаянно размахивая над головой рукой с зажатым в ней кнутом, принялся кричать: — Господин, рыцарь! Спасите! Господин, рыцарь! Умоляю! За мной гонятся разбойники! Прошу вас, защитите меня!

Дело принимало скверный оборот. Загородив собой принцессу, чтобы в неё опять не попала какая-нибудь шальная стрела, я вынул меч и приготовил бластер. Из-за повозки мне не было видно, что творится позади неё. Может быть, там скачет конница, с саблями наголо, но я не вижу их из-за пыли. Расстояние между мной и экипажем быстро сокращалось.

«Какого лешего? Это шутка такая, что ли?»

Я с недоумением всматривался в дорогу, с каждым мгновением убеждаясь, что позади повозки никого нет. Я махнул вознице рукой.

— Стой! За тобой нет погони!

Мужчина натянул поводья и закричал на лошадей, но телега остановилась, лишь проехав ещё на три метра дальше меня. Элиса расчихалась от пыли. Незнакомец, между тем, вскочил на ноги и, поверх тента повозки, осмотрел дорогу позади, видимо всё ещё не веря в своё спасение.

— Господи, какое счастье! Они отстали, — только и сказал он, но тут же помрачнел лицом. — Господин рыцарь, мои товарищи…! О, пресвятая дева…! Они все остались там! Разбойники убьют их! Господин рыцарь, умоляю! Защитите их!

— Где это? — спросил я.

— Не больше половины одной лиги назад. Мы попали в засаду. С нами была охрана. Четверо наёмников. Но разбойников более десяти человек. Господин рыцарь…

— Я понял.

— Пожалуйста, спасите моих товарищей! Мы обязательно заплатим вам за труды. Я сейчас поеду к городу и оповещу охрану у ворот. Они выдвинутся вам на помощь.

— Хорошо.

— Сделайте доброе дело! — человек поклонился мне и погнал лошадей дальше.

— Давайте спасём их, господин Алекс, — сказала принцесса. — Прошу вас.

— Я не против. Но для тебя это может быть опасно. Вдруг тебя опять подстрелят из арбалета, — я покачал головой.

— Мы должны рискнуть, — упрямо сказала девочка. — Обещаю, что буду осторожна. Но здесь я тоже оставаться не могу. Мы не должны разделяться.

— Ладно, —