Паника долбит в каждом уголке моего тела.

Может, я себя накручиваю?! И моих стонов он не слышал? Да как не услышал?! Я люблю голос. Он возбуждает. И никогда скупой на него не была. Да и сейчас… В конце заскулила, как щеночек.

Было очень хорошо…

Дрожащими пальцами беру телефон. Включаю звук собеседника. И неуверенно, тихонько спрашиваю:

– Тарас Романович?

Тишина.

Я впервые радуюсь тишине!

– Извини, – хрипло раздаётся в трубке.

Он слышал! Он всё слышал!

– Но я пытался до тебя достучаться.

Я часто и тяжело дышу, сгорая от стыдобы.

– Мог бы и отключиться, – вырывается само.

– Лиса… Ты не представляешь, насколько это было феерично. Услышала бы со стороны – сама бы не смогла нажать кнопку сброса.

Лиса… Это он меня лисой назвал?

Феерично?!

– Козёл, – выпаливаю не со злобы, а скорее со страху.

Отключаюсь и, удостоверившись, что в этот раз точно сделала это, поджимаю к себе коленки.

И как мне после этого ему в глаза смотреть?..

Глава 25

Тарас

– Я уже в парке. Где ты? – кручу головой, прислоняя телефон к уху.

– У входа. Не видите?

Взгляд перемещается на металлическую арку, украшенную искусственными цветами. А прямо под ней стоит Алиса, общаясь со мной по телефону. Такая нежная, красивая, что я невольно завидую тому, к кому она пришла на встречу.

А потом вспоминаю, что ко мне. И ликую.

Осматриваю её с головы до ног. Блять, ну шикарная же! Чёрные волосы собрала на затылке, открывая длинную и изящную шейку. Грудь, как всегда, закрыта, зато вот острые плечики… Радуют глаз.

Как и белое летнее платье с такими же аккуратными босоножками на каблуках. Блин, у неё такая ножка маленькая, будто она из «Золушки» сбежала. Какой там? Тридцать пятый? У меня такой в классе втором был.

– Вижу. Сейчас буду.

Отключаюсь, направляюсь к ней. Она ещё долго смотрит в экран телефона, закусывает губу. С виду нервничает, переживает, и я даже знаю почему.

Вчерашний вечер.

Её стоны.

Я слышал, как она получает оргазм в прямом эфире.

Это жесть как возбуждающе.

Я с трудом сдержался, чтобы снова не поработать рукой. Но впервые мне захотелось помучиться. Подождать. Чтобы на моём члене была не моя рука, а эти аккуратные пальчики, которые сейчас прячут выбившуюся прядку черных волос за ухо.

– Привет, полторашка, – начинаю мягко, пытаясь её расслабить. Напряжена и натянута, как струна на гитаре. Пальцем трону – точно порвётся.

– Шпала двухметровая, – бубнит себе под нос. Взгляд точно в пол. Она меня сегодня весь день избегает. Прихожу в кабинет – убегает. В коридоре сталкиваемся – тут же кого-то цепляет и начинает с ним разговаривать. А потом ко мне приходят и говорят, что глава отдела рекламы странная. Останавливает посреди коридора и, не зная человека, начинает нести всякую чушь.

Чудачка мелкая.

– Расслабься и пошли гулять. Что у тебя там по планам? За руки взяться? – протягиваю ей ладонь.

Она с подозрением смотрит на мою руку. И тут же её щёки вспыхивают румянцем. Тянет ко мне свою ладошку, которой она вчера делала себе приятное. Или другой? Не знаю, но одна мысль, что вчера эти пальчики были в ней, меня заводят.

Обхватываю тонкие пальцы.

– Не укушу.

– Я не этого боюсь. А что нас кто-то увидит.

– Мы выбрали парк на другом конце города, – осматриваюсь по сторонам со скепсисом. Два часа сюда ехал. – Специально, чтобы никто не увидел.

– Так-то, да… – задумчиво шепчет она, и напряженные плечики за секунду расслабляются. Оживает и срывается с места. – Пошли. У нас по плану поесть мороженое, поговорить. А потом я хочу покататься на каких-нибудь аттракционах.

– На колесе? Как романтично. А мы поцелуемся в конце?

– Никакого колеса! Это клише. Не хочу.

Жалко, я уже готов был подкупить парнишку, чтобы тот остановил нашу кабинку наверху. Жаль-жаль.

– Решим, – уверенно говорит она и тянет за собой.

Мы покупаем мороженое, и я с трудом стараюсь не смотреть, как эта недотрога его ест. Даже её маленький розовый язычок вызывает во мне желание. Я представляю его не у ванильного мороженого, а на своём чл…

– О, смотрите, – дёргает меня снова и, счастливая, указывает в сторону пруда. – Уточки! Давайте покормим?

– Судя по народу около этих уток, они скоро умрут от ожирения, – сощурившись, гляжу на плавающие на воде крошки хлеба. Уточки их игнорируют.

– Тогда… – растерянно говорит она. – Пошли на машинки?

– На машинки?

– Угум, – впервые за этот день поднимает на меня взгляд. – Покатаемся. Давно хотела, но… Одна стеснялась.

Еле сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться.

Вот эта вот девочка хочет стать взрослой? Завести семью? Научиться общаться с мужчинами? А сама хочет покататься на машинке?

– Пошли, – уголки губ несутся вверх, а я впервые ловлю такую мощную волну умиления. Как ребёнок! У меня даже на её невинное личико ничего не дёрнулось.

Покупаю два билета на машинки. И через несколько минут мы стоим перед площадкой.

– А мы в разных будем? – спрашивает с придыханием, рассматривая развлекающихся людей. Ещё чуть-чуть, и притоптывать начнёт.

– А у тебя права есть? – спрашиваю в шутку.

– Нет.

– Значит, вместе.

– А я одна хочу.

– А справишься?

Уверенно кивает.

– Ладно, – улыбаюсь. Мы впервые разъединяем ладони. Аж непривычно. Хочется вернуть всё обратно, но Алиса уже спешит к тачке, садится в неё, пристёгивается и со всей серьёзностью слушает инструктаж. Делаю то же самое. С нами на площадке ещё несколько человек. Мысленно перед всеми извиняюсь. Ласкина напортачит – уже чувствую.

Путает педальки на старте и наконец-то срывается с места, резко стартанув.