Значит, надо ехать самому.

Но если он поедет в деревню, Грейс и Лори останутся без его защиты. Может, не лезть во все это? Помощи его никто не просил, а рядом жена и дочь, которой грозит опасность. Он тряхнул головой, прогоняя паскудную мыслишку.

Сколько еще детей сейчас мечутся в жару или хватают ртом воздух, задыхаясь? Сколько умрет?

Что, если по закону вселенской подлости, именно пока Ланс в отъезде, морос выяснит, где Лори?

Конечно, с девочками госпожа Нерина. Когда они рассказали ей, что за опасность грозит Лори, телохранительница надолго задумалась.

«Я сделаю все, что в моих силах, – сказала она тогда. – Но как сражаться с врагом, о котором ничего не знаешь?»

Ланс тогда пообещал связаться с охранниками, которые пытались изловить недобитую тварь, может, что подскажут, но ответа пока не было.

Он не простит себе, если поедет и без него что-то случится с девочками. И не простит, если не поедет.

«Я только посмотрю, – соврал он сам себе. – Может, я там и не понадоблюсь».

Прекрасно зная, что никаких «может быть» не получится.

*** 30 ***

Никогда не думала, что разговор с разумным может выпить сил больше, чем сложная операция. Господин Флюк оказался на удивление упрямым и несговорчивым.

– Заболеют пацаны или нет – еще неизвестно, – ворчал мэр. – Все в руках пресветлого бога и его святых. Недавно вот был случай черной хворьбы, и ничего, пронесло.

Я сцепила руки на коленях, чтобы не сболтнуть лишнего в горячности. Черной хворьбе подвержены только гномы, а их в городке раз-два и обчелся.

– Да поймите же!.. – взмолилась я.

Мэр поднял ладонь.

– Все понимаю, дорогая госпожа Мон. Но где я вам возьму караульщиков? А кто им платить будет? Городская казна не резиновая.

«Мы заплатим!» – чуть было не выпалила я, но вовремя прикусила язык. Заплатили бы, коли бы жили в городке под своими именами. Деньги найдутся, однако передать их через подставных благотворителей – трудная и муторная задача. Время будет упущено.

– Мэр обладает достаточной властью, чтобы назначить выборного от каждого десятого двора во время эпидемии! Заплатят из королевской казны! – вспомнила я.

Господин Флюк пожевал губами: ему явно не хотелось связываться с прошениями в Медицинский приказ.

– Пустая трата денег и чернил, – изрек он. – Сплошная бюрократия. Ни гроша не дождемся!

Меня захлестнуло отчаяние.

– Да услышьте же меня! – воскликнула я.

И осеклась, натолкнувшись на тяжелый взгляд мэра. Как же до него достучаться?

– Хорошо, можете ничего не предпринимать, – сказала я, вставая. – Извинитесь за меня перед госпожой Флюк за то, что нарушила ваш вечерний покой. Она ведь совсем скоро должна разрешиться от бремени?

Семьи оборотней всегда были многодетными, вот и в семье мэра подрастали трое мальчуганов и две девушки-подростка. Младших сыновей – Руми и Верми – я часто видела в компании Глории и Ника, они вместе носились по улицам, перепачкавшись с ног до головы. Верми как самый младший и неугомонный то и дело менял ипостась. Он частенько шел домой, кутаясь в куртку старшего брата, из-под которой торчали голые ноги.

– Я обязательно передам ей ваши извинения, – пробормотал мэр, задумавшись о чем-то.

И я знала, о чем он размышляет.

– У нее столько хлопот. Мальчишки наверняка снова бегали допоздна. В котором часу вернулся Верми?

– Не далее часа назад…

– Надо же, какое совпадение. А ведь он вполне мог подойти к телеге, на которой везли больного мальчика. Но если нет, то, вероятно, уже завтра повстречает того, кто угостился яблоком. Что же, доброй ночи, господин Флюк.

Я кивнула и направилась к выходу.

– Стойте! – окликнул меня мэр.

Я обернулась, стараясь ничем не выдать волнения. Неужели получилось? Лансу всегда удавалось найти нужные слова, вот только сейчас его здесь не было, пришлось справляться самой. Муж может мною гордиться.

– К утру все будет готово, – буркнул господин Флюк. – Но и вы не подведите. Лечебница готова к приему пациентов?

– Готова. Если успеем вовремя, можно надеяться, что пациентов будет не так много.

Выйдя из дома мэра, я поспешила к пожарной части, где располагалась больница: вдруг понадобится моя помощь? И на крыльце столкнулась с Лансом.

– Как там маленький пациент? – с тревогой спросила я: уж очень сумрачное лицо было у мужа. – Жив?

– Жив, все хорошо.

Ланс обнял меня, коснулся губами виска. Не очень-то верилось в это «все хорошо». Лицо Ланса словно закаменело – так происходило всегда, когда он пытался скрыть эмоции.

– Что случилось? – прямо спросила я.

– Пойдем, по дороге расскажу.

Муж предложил мне опереться на его руку, в ответ на мой вопросительный взгляд поднял глаза на слабо светящиеся окна второго этажа.

– Сэмми не угрожает опасность, госпожа Ула за ним присмотрит. А я…

Он не закончил, нахмурился. Заговорил о другом:

– В деревне Медвежья Поляна, откуда родом Сэмми, и в соседней, в Солнечном Луге, уже началась эпидемия.

Ланс коротко пересказал мне все, что узнал от господина Лаути. Я представила, какой кошмар будет твориться в этих мирных деревушках спустя несколько дней, сколько семей навсегда распрощаются с родными, и ужаснулась.

Схватила Ланса за обе руки и сказала:

– Ты должен ехать!

Я знала все, что он сейчас скажет мне: что он должен защищать меня и Глорию, что морос может отыскать нашу дочь в любой момент. Но у Лори была я и была госпожа Нерина, которая так привязалась к малышке, что, уверена, стала бы защищать ее ценой собственной жизни. А у тех детей не было рядом никого, кто их спасет.

Я накрыла губы Ланса ладонью:

– Молчи. Ничего не нужно говорить! И ты, и я знаем, что у нас просто нет другого выхода. Мы оба давали клятву святому Умберту.

Плечи Ланса поникли, но он больше не пытался возразить. Поцеловал мою ладонь.

– Господин Лаути согласился отдать мне свою телегу. Вернусь сразу, как только смогу. Надеюсь наладить карантин и вызвать целителей из Медицинского приказа. Как только они приедут – я буду не нужен.

Я улыбнулась, хотя на душе скребли кошки. Как я тут справлюсь одна? Но что остается? Справлюсь!

– Не переживай о нас. Я прослежу за тем, чтобы дифтерия не расползлась по Змеиной Горе. Делай, что должно, и возвращайся!

Ланс уехал утром, едва рассвело. Несколько минут стоял, склонившись над спящей дочерью, глядя с такой нежностью, что у меня защемило сердце. Перекинулся парой слов с госпожой Нериной, обнял меня на пороге. Когда за Лансом закрылась дверь, силы оставили меня, и