Онлайн
библиотека книг
Книги онлайн » Научная фантастика » Ледащий - Анатолий Федорович Дроздов

Шрифт:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 23 24 25 26 27 28 29 30 31 ... 68
Перейти на страницу:
по мишеням умеют, а больше — ничего.

— Хорошо, — пообещал Несвицкий. — Созвонимся на днях.

На этом разговор и завершился — в зал вошел оркестр, и под лепными сводами зазвучал гимн Нововарягии. Следом почетный караул в составе взвода внес в зал знамя молодой республики — бело-желтый-черный флаг на красном древке. От знамени империи он отличался только белой полосой. Взвод встал напротив и, повернувшись, замер.

— Главнокомандующий вооруженными силами республики Георгий Станиславович Качура, — объявили по трансляции.

В зал вошел мужчина лет пятидесяти, высокий, стройный, в мундире при погонах, где на поле, расшитом золотыми нитями, красовалось по одной звезде. Главнокомандующий был в невысоком чине — всего лишь генерал-майор. Да и его он принял по настоянию Собрания Республики, поскольку капитану командовать войсками было как-то несолидно.

— Господа! — обратился к ним Качура. — Сегодня по поручению Собрания Республики я вручу награды тем, кто отличился, защищая страну и наш народ. Живым и родственникам павших. Из уважения к памяти погибших с них и начнем…

Церемония не затянулась. По трансляции объявляли очередное имя, к главнокомандующему подходила женщина — мать или вдова погибшего, и генерал вручал ей красную коробочку с наградой. Жал руку, обнимал и что-то говорил. Все выглядело так сердечно, и Николай почувствовал, как к горлу подступил комок. Здесь героев чтили.

Последняя вдова с наградой отошла к другим.

— Для получения награды приглашается Георгиевский кавалер прапорщик Гулый! — объявили по трансляции.

Владислав отправился к главнокомандующему и в последние пять метров неуклюже ударил строевым. Несвицкий вздохнул, на это глядя. А что поделаешь — шахтер. В лаве строевым не ходят, а в батальоне ополченцев, как видно, этому умению не уделяли много времени.

Гулый, вскинув руку к кепи, доложил, что прибыл. Главнокомандующий прикрепил к его мундиру орден. К удивлению, Несвицкого, тот представлял собой не крест, а четырехконечную звезду из золотистого металла с медальоном в центре. Получив награду, Гулый повернулся к залу и снова вскинул руку к козырьку.

— Служу республике!

— Встаньте рядом, прапорщик, — велел ему главнокомандующий. Гулый подчинился.

— Для получения награды приглашается Георгиевский кавалер, доброволец, волхв Несвицкий, — прозвучало по трансляции.

На Николая накатило… Пружинистым и легким шагом он вышел в центр зала и, повернув налево, ударил строевым. Впечатывая подошвы берцев в мраморные плиты, приблизился к правителю, встал и вскинул руку к козырьку.

— Господин главнокомандующий! Доброволец волхв Несвицкий для получения награды прибыл!

— Орел! — Качура улыбнулся. — Сразу выправка видна. В каком был чине?

— Майор в отставке, — сообщил Несвицкий, нисколько не соврав.

— Почему мундир не носишь?

— Служил другой стране. Здесь доброволец.

— Ну, это мы поправим, — сказал Качура и посмотрел на адъютанта. Тот подал ему раскрытую коробочку. Генерал-майор взял орден и приколол его к мундиру добровольца.

— Поздравляю, кавалер. Носи знак с честью.

— Благодарю! — Несвицкий пожал руку генералу и повернулся к залу. Вскинул руку к козырьку: — Служу республике!

— Встань рядом, — велел главнокомандующий, Несвицкий подчинился.

— К торжественному маршу! — объявили по трансляции. — В честь Георгиевских кавалеров. Взвод — смирно! Равнение направо! Шагом марш!

Заиграл оркестр, и мимо Николая, Владислава и главнокомандующего, печатая шаг, прошел знаменный взвод. У Несвицкого повлажнели глаза. Он вскинул ладонь к кепи. Чтобы его так награждали раньше! Вызовут в штаб, сунут в руки коробочку и иди, воюй! А тут… Сам главнокомандующий, почетный караул со знаменем…

— Господа! — объявил главнокомандующий, когда взвод и оркестр удались. — Прошу в банкетный зал. Почтим память павших героев и выпьем за здоровье живых.

Несвицкий с Гулым присоединился к родственникам погибших ополченцев и в сопровождении распорядителя направились в банкетный зал. Он не видел, как Качура подозвал адъютанта и что-то приказал ему. Тот кивнул и удалился, а главнокомандующий пошел за ними следом.

Стол был накрыт довольно скромно: тарелки с бутербродами, рюмки с водкой, бокалы с пузырящимся шампанским на белой скатерти. Как говорится, чисто символически. Стульев нет, а-ля фуршет. Выпили, немножко закусили — и по домам. Мужчины остались в головных уборах.

— За павших воинов! — главнокомандующий поднял рюмку. — За героев! Царство им небесное.

Все молча выпили и закусили. Официанты разлили по второй. Напротив Николая стояли женщины во вдовьих платьях и платках. Они поглядывали на него, и он почувствовал себя неловко. Вот он выпендривался, строевым ходил, а их мужья и сыновья лежат в земле…

— Что загрустил? — спросил его главнокомандующий.

— Да вот припомнилось… — ответил Николай.

— Что?

— Стихи.

— Прочти!

Николай кивнул:

— Я знаю, никакой моей вины В том, что другие не пришли с войны, В том, что они — кто старше, кто моложе — Остались там, и не о том же речь, Что я их мог, но не сумел сберечь, — Речь не о том, но всё же, всё же, всё же…[7]

Главнокомандующий крякнул:

— Умеешь ты тоску навеять. Да я об этом каждый день… Ты лучше б спел, как пел на кладбище.

— Так ведь не тризна, — растерялся Николай.

— А ты не поминальную, другую, —

1 ... 23 24 25 26 27 28 29 30 31 ... 68
Перейти на страницу: