наблевал ему на ноги. Я невольно отвернулась, чтобы не смотреть на это, иначе и меня бы стошнило. Сердце колотилось, как бешеное. Казалось, что сейчас у меня сломаются ребра.

Лицо Вени было напряжённым и раздражённым, видимо ему смотреть на брата в таком состоянии не хотелось тоже. Он сжал мою руку на его груди, которая так и покоилась там, слишком интимный жест.

Когда Дик очистил содержимое своего желудка, он вытерся платком и выбросил его также на ноги Якудова. Тот был настолько шокирован, что просто смотрел на свои испорченные кроссовки, не мог даже пошевелиться, это невольно вызвало у меня улыбку.

— Доставка кофе? — Дик подошёл к нам и взял кофе из моих рук, отпил, прополоскал рот и сплюнул. После чего посмотрел на меня таким долгим и пристальным взглядом, что мне стало не по себе.

— Саш, ты в дрова. — голос Вени был очень спокоен, но им можно было колоть дрова. В данную минуту братья были полными противоположностями. — Ты где так нажрался?

— Веник, не лезь. — Если на лице Дика еще играла улыбка, то в голосе было только раздражение. Мне совсем не хотелось быть свидетельницей разборок двух братьев, напряжение нарастало, небо готово было разразиться в любую минуту. — Лина, пошли, у нас работы херова туча.

Он с моим кофе в руках устремился в отделение и мне ничего не оставалось, как бросить Вене на ходу:

— Я не могу его оставить в таком состоянии! — пришлось вновь бежать за Диком, злорадно подмечая, что Якудов сдулся. — Дик, подожди! Тебя сняли с дела!

К своему стыду я даже не оглянулась, чтобы посмотреть на Веню, который так любезно привёз мне капучино. Он был очень похож на Дика, такой же…Дик, как и он, только более сдержанный и воспитанный.

— вот как? — он даже бровью не повёл от такой новости, следуя в свой кабинет. — Даже к лучшему.

Зайдя в кабинет и ложась на диван, он застонал.

— Как же блевать охото! Сиськастая, принеси воды!

— Я ничего не буду приносить. — зашипела я, скрещивая руки. — Ты можешь себя вести как взрослый! Объяснить, что происходит?

Что меня во всей этой ситуации раздражало сильнее? Что Дик пробухал наше дело или что он никак не предал значения вчерашней ситуации? У меня на подсознании возникало чувство, что меня использовали. Я постоянно мысленно возвращалась и прокручивала события в моей голове.

По-моему, я запала на него.

— Лина, принеси воды, иначе я разозлюсь и отдам тебя Якудову, тогда ты уже не будешь такая дерзкая. Сначала вода, потом все остальное. — он развалился на диване, строя из себя умирающего, театрально раскинув руки. Здоровый мужик, а ведёт себя как мальчик пятилетний.

Преодолевая в себе гнев и возмущение, я все таки пошла ему за водой, чтобы он не наблевал и на меня. Он может. Дик был в очень плохой форме, но судя по всему он регулярно набухивается, это стиль его работы.

Вообще я помешалась, знаю его несколько дней, а чувство такое, что замужем за ним лет тридцать.

В коридоре со мной столкнулся Полковник, у которого пар шёл из ушей, он готов был разрывать людей на куски. В его взгляде было столько злости, что я даже поежилась, хотелось моргнуть и исчезнуть. Лишь бы не попадаться ему под руку.

— Что приперся? — прошипел он, тут же меняя курс и направляясь в кабинет к Дику. — Дик, сукин сын!

Дик так и лежал на диване, не собираясь придавать позе более официальный вид при виде начальника, готового его убить. Я протянула ему стакан с водой, желая провалиться. Я бы и не пошла за Сан Санычем, но Дику могло стать плохо и он бы заблевал все, тогда дело нам точно не вернут.

— Майорова, ты теперь в распоряжении Игоря, иди к нему.

— Она останется здесь. — спокойно сказал Дик, осушая стакан воды одним глотком. — Хочешь отдать дело Якудову, твоё право, а мы с Ангелиной займёмся чем-нибудь другим.

Полковник спрятал руки в карманы и одарил меня уничтожающим взглядом, хотелось провалиться. Невольно вспомнила, как он предупреждал меня о работе с Диком и запрещал жаловаться на него.

— Я устал Дик, от всех твоих выходок, с каждым разом становится только хуже. — уже более мягко сказал он, закрывая дверь. — Все внимание прессы сейчас приковано к делу, а ты вместо расследования, набухиваешься. У нас нет ни одной зацепки! Мэр прессует меня.

— Это все не важно, дело не моё.

Вид у Дика безразличный, его никак не задевает эта ситуация, а я поверить не могу, что он с такой легкостью расстаётся с делом, отдавая его. Он даже глазом не видёт. От него несёт алкоголем, как от ликёроводочного. Гад ползучий.

Полковник на таком пределе, что на доли секунд мне кажется, что он ударит сейчас Дика. Я была бы не против, мне бы хотелось посмотреть на это. Может быть это образумило бы его.

— Ебануться можно, как я тебя вообще терпел? Ты уволен! А ты. — он повернулся ко мне и показал на меня пальцем. — Быстро к Игорю.

Чувствую себя вещью, которой все распоряжаются, у меня нет права выбора.

Когда он уходит и мы остаёмся вдвоём, я даже не знаю что делать. В данной ситуации лучше уволиться и пойти работать в прокуратуру, меня возьмут. Родители будут на десятом небе от счастья.

— Сегодня мы идём на необычную вечеринку.

— какая вечеринка?

— БДСМ. — отвечает он, садясь и зевая, а я шокировано на него смотрю, ничего не понимая. — Твои друзья извращенцы тусят там, будем, значит, знакомиться с ними.

До меня не сразу доходит — какие друзья и почему они извращенцы. Когда же смысл сказанного усваивается, меня передергивает и я качаю головой. Я не смогу встретиться лицом к лицу с кем-то из них.

— Тебя уволили!

— Знаешь сколько раз он меня так увольнял? — усмехнулся Дик, выбрасывая стаканчик и поднимаясь на ноги. Даже в таком нетрезвом виде, пахнув спиртом, он все равно оставался мистером сексом.

— Так может не стоит напиваться? — уже более мягко сказала я, ловя себя на мысли, что мне бы хотелось вернуться к нему домой, на кровать в комнате с зеркальным потолком.

— Тебе нужно купить одежду. — сказал он, игнорируя мой вопрос. — Сегодня ты должна выглядеть соответственно, чтобы они поверили, что мы практикуем садо-мазо. Что ты знаешь о БДСМ?

— Что им занимаются извращенцы. — ответила сразу же, мысленно категорически отказываясь от любой одежды в стиле БДСМ.

— Господи, я и забыл, что ты девственница. — он так устало выдохнул, что мне даже стало стыдно, что я до