Шрифт:
Закладка:
– Неужели для тебя это совсем ничего не значит! Ты же сама сказала, что выносила, родила и выкормила сына. – Тихо спросила я.
– Не самое лучшее время в моей жизни. – Сказала она вставая. – И добрый совет. Прежде, чем возвращаться во дворец, умойся где-нибудь. У тебя все щека в пыли. Лари-замарашка.
Я уткнулась лицом в ладони, пытаясь прийти в себя от всего сказанного Анаис.
– Не стоит так переживать, лари. – Раздался рядом голос Марса. Мальчик достал свой платок и начал вытирать мне щёку. – Я часто болею. Года полтора назад лекари опасались, что на этот раз не справлюсь. Однажды я проснулся и услышал, как лари Анаис говорит, что не хочет, чтобы я умер, потому что тогда она лишиться всего. Она переживала, что кем она тогда будет. Прислугой? Я выжил и выздоровел, один из евнухов привёл матушку Вали́, с её мазями и отварами я даже окреп. За год ни разу не заболел. Наложница Анаис осталась лари. Просто у меня больше нет матери. Её мечты о том, чтобы стать майриме рядом со мной упадут в воду. Да и к чему ей эти тревоги? Пусть живёт своей тихой и спокойной жизнью в гареме омана. Я всего лишь ребёнок, мне ещё пять лет до совершеннолетия, но когда я узнал о том, что лари Ираидала гуляет и тренируется вместе с детьми, я не посчитал вас посмешищем, я посчитал, что брату с сестрой очень повезло.
– Не слушай никого! Ты прекрасный мальчик и был бы прекрасным сыном. По крайней мере, я бы обрадовалась, если бы у меня был ещё один и такой как ты. – Прошептала я мальчишке, который наконец-то улыбнулся.
– Так забирайте, лари!– рассмеялся он. – Всё равно никому не нужен.
– Договоришься, сейчас и вправду заберу! Будешь мой особенный сын. Потому что самый хитрый! – обняла его так крепко, как только смогла.
Вроде день прошёл, как обычно, но видимо из-за утреннего разговора было муторно на душе. Эмоции не хотели укладываться и гнали вперёд, требуя какого-то действия. Вот ведь зараза! Почти весь день всё было хорошо.
Даже немного успокоилась, сообразив, что Ираидала пришлась не ко двору только потому, что сначала искренне говорила о чём думала, а потом уже соображала, стоило это вообще говорить или нет. Я кстати не лучше и продолжила славную традицию. Так что разговор хоть и был неприятным, но многое расставил по своим местам. А главное прояснил ситуацию с Марсом.
Неясное чувство тревоги не хотело покидать. Мне не сиделось и не спалось. Решила, что раз весь день было спокойно, а я весь день была с детьми, то вот к ним и надо идти. Мои комнаты располагались, чуть ли не на другом конце гарема, но уже за первым поворотом мне послышался гомон голосов и выкрики.
Моя тревога взметнулась словно цунами. Не оглядываясь на служанок, я побежала к детским комнатам. Впервые я столкнулась с толпой в коридоре перед детской частью гарема. Орущей в панике толпой, которую еле сдерживали перекрывшие коридор евнухи. Из коридора тянуло дымом, и мелькали языки пламени. Пожар в детских!
Это понимание ледяным холодом обдало с ног до головы. Я не стала кидаться на евнухов с криком и требованиями пропустить меня, как это делала Анаис. Не начала орать, чтобы спасли наследников, майриме с этим отлично справлялась сама. Я с разбегу нырнула между широко расставленных для упора ног евнуха. Поймать меня не успели, и я со всех сил побежала к детским.
Насколько я помнила, сначала шла комната Марса, потом Малис, а самую крайнюю, угловую, занял Барлик.
– Дети! Марс, Барлик, Малис! – я кричала, не обращая внимания на дым, что лез в глаза.
Вот уже и двери комнаты Марса. И они завязаны, то есть ручки с обратной стороны стянуты тканью, ребёнок при всём желании не мог бы выбраться. У меня при себе ничего не было, поэтому я схватила металлический штырь, которым прижимали ковры к полу, и со всей силой ударила им по ручкам двери. Металл уже был горячим, но я постаралась не думать об этом, заблокировать знания об угарном газе, о том, что в пожаре большинство жертв погибают именно от него.
Понадобилось несколько ударов, пока одна из ручек не поддалась. Бросив своё орудие, я ворвалась в комнату. Марс лежал на полу рядом с дверью, я подхватила его под подмышки и потащила в коридор. Он даже, кажется, пришёл в себя, потому что смотрел на меня сонными глазами и улыбался.
– Значит, мама. – Пробурчал он непонятно к чему, заплетающимся языком.
В коридоре пока ещё было относительно безопасно. Я оставила его в стороне от его комнаты и помчалась дальше. Ещё Малис и Барлик. Увидев завязанные дверные ручки и у второй комнаты, я уже не удивилась. Но я знала, что с этим делать. Мне казалось, что от страха за детей у меня сил прибавилось в разы. Я практически не чувствовала веса тяжёлой железной палки.
Малис свернулась калачиком на кровати. Видно она уже спала, когда начался пожар, да и на моё счастье в комнате было открыто окно. Странно думать так, находясь посреди пожара, но пока Пламя, которому здесь поклонялись, оберегало детей. Я отнесла Малис к старшему брату. Марс, кажется уже приходил в себя, потому что тряс головой и смотрел на меня более осмысленно.
Мне оставалось только вытащить Барлика. А потом я задам массу вопросов. И чхать я хотела на человечность и всё остальное. Я лично вобью пятки в позвоночник тому, кто задумал и осуществил это покушение. А это явно не случайность. При случайности ручки двери не завязывают.
Комната Барлика встретила меня огнём. Я словно шагнула в огромный костер. Глаза жгло неимоверно, слёзы текли непрерывным потоком от разъедающего дыма. Я даже не увидела, почувствовала сына. Пламя уже подобралось к нему со всех сторон.
Первые язычки пламени вспыхнули на одежде. От гибели моего ребенка отделяли секунды. Я кинулась к нему. Из горла вырвался нечеловеческий крик. Я дёрнула Барлика на себя и собственными руками начала тушить на нём одежду, не обращая внимания на боль от расцветающих на руках ожогов.
Мне на секунду показалось, что у меня руки загорелись, потому что по коже пробежал какой-то отблеск, но тут же выкинула это из головы. Затушить пламя на одежде и вытащить детей отсюда. Вот и вся моя цель, задача важнее которой ничего нет. И совершенно не важно, чего мне это будет стоить. Главное справиться с огнём.
Языки пламени побежали по рукам, но как-то странно. Линиями, покрывающие мои руки, словно какой-то вязью и впитывающими в себя пламя со всей комнаты. От этих побегов вверх поднялись тонкие струйки дыма, вмиг превратившиеся в сотни цветочных стебельков, на которых раскрылись цветы с остроконечными лепестками. Я сидела на пепелище с телом покрытым огненными татуировками-вязью.
Видимо я или надышалась угарным газом, либо боль от ожогов вызвала такой эффект. Но галлюцинациями, какими красивыми они бы не были, я наслаждаться буду потом, а пока надо вытащить детей отсюда. Я осторожно перевернула Барлика. Ожогов на самом мальчике вроде не было, и он дышал. Я попыталась встать, но тело не слушалось.
– Мама? – раздался голос Марса от порога.
