Шрифт:
Закладка:
Драконы, с которыми он столкнулся в «Янтарном мече», были совсем не такими. Большинство из них были больше похожи на Алоза и Шитаха, торгуясь из-за каждой детали и будучи очень прагматичными.
Брендель инстинктивно почувствовал, что что-то не так. Он неоднократно обдумывал свою просьбу, пытаясь понять, где она противоречит интересам другой стороны, но так и не смог найти ни единой зацепки, даже напрягая голову. Эти два Дракона действительно сумасшедшие. Это был единственный вывод, к которому он пришел.
Брендель ждал. Он уже показал свою последнюю карту, и теперь ему оставалось только ждать ответа другой стороны.
Но, к его разочарованию, Гвендолин в конце концов покачала головой.
«Смертный, твоя просьба не изменится?» — равнодушно спросила королева драконов.
Брендель кивнул.
«Может быть, вы все еще хотите, чтобы вам повезло». Гвендолин, казалось, очень не хотелось говорить такие слова, но она нахмурилась и продолжила. «Но я хочу, чтобы вы поняли одну вещь. Меч Халрана Гайи в вашей Пространственной Пещере — действительно очень хлопотное дело. Но для драконов это не является неразрешимым. Мы просто не хотим терять время. Если вы думаете, что нас может остановить только Пространственная пещера, то вы очень, очень ошибаетесь. “
Голос Королевы Драконов прогрохотал над долиной. Брендель слегка нахмурился, услышав это. Конечно, он знал, что Королева Драконов была права. Его козырная карта не была неразрешимой для Королевы Драконов. Во-первых, как он и ожидал, даже если Халран Гайя потерялся, для них не было ничего невозможного найти его. Просто им пришлось бы тратить много времени и даже вкладывать много сил и материальных ресурсов.
Была и вторая возможность: найти способ усмирить его до того, как его убьют. Если он потеряет сознание, то драконам не составит труда открыть Пространственную пещеру.
Двум взрослым драконам было бы очень легко подчинить его.
При условии, что у него не было Ускользающей иглы.
И теперь, если они не будут осторожны, это обернется для них неприятными последствиями.
Сердце Брендель было чистым, и он, естественно, понял истинную причину беспокойства Модести и Гвендолин.
После того, как Гвендолин закончила свой совет, она на мгновение сделала паузу и продолжила: «Я не понимаю, почему ты такой упрямый. Она всего лишь человеческая женщина. Лазурное копье. Но если тебе плевать на Лазурное копье, зачем тебе усложнять себе жизнь в этом вопросе? Вы не понимаете? Теперь она в центре водоворота и представляет потенциальную угрозу для вас. Что вам следует сделать сейчас, так это максимально дистанцироваться от нее, а не врываться, как мотылек в пламя. “
В конце концов слова королевы драконов стали холодными. «Не глупи. Ты умный человек, и не видишь плюсов и минусов этого. Малыш, я предупреждаю тебя из-за твоего дедушки».
В некотором смысле слова Гвендолин имели смысл.
В этом мире было много вещей, которые нельзя было сделать так, как хотелось бы.
Желание сделать это и, наконец, сделать это — две большие разницы.
В большинстве ситуаций было нормальным иметь идеалы в сердце, но в конце концов быть не в состоянии двигаться вперед. Люди были расой, которая искала преимущества и избегала недостатков, и это был животный инстинкт самозащиты.
Перед Брендель стояли два дракона и огромная и могущественная империя, а за ним народ Эруина даже не был един — королевство хотело защитить каждого своего народа — но даже он знал, что если этот приговор будет поставлен в Королевство, любой дворянин похвалил бы это как великую линию, но на самом деле все думали, что это был подсознательный лозунг. Это звучало красиво, но это могло и не быть сделано.
В конце концов, они были людьми Кирлутца.
Не говоря уже о том, что перед ним все еще были Гвендолин и Модести. В глазах кого бы то ни было, выбор Брендель отступить сейчас не будет иметь никаких моральных проблем. На самом деле, он поступил достаточно хорошо, и сколько лордов посмеют открыто создавать проблемы в империи из-за подчиненного? Основываясь только на этом, никто в Эруине не осмелился бы назвать его жадным и подлым человеком, использующим имя праведности в качестве оправдания.
Причина была проста: если вы не были убеждены, вы могли попробовать бросить вызов империи.
Но был предел человеческим силам.
Слова Гвендолин уже шли на уступки, насколько это было возможно, и Чияра не могла не чувствовать тревогу. Даже драконы дали ему выход, и если бы он продолжал настаивать, это было бы самоубийством. Бросить пешку, чтобы спасти короля — не так ли просто? Чияра действительно не понимала, почему этот парень с деревянной рыбьей головой не сказал ни слова.
Брендель не ответил прямо.
Хотя он не понимал, почему Гвендолин и Модести доставляют ему неприятности, правда была прямо перед ним. Если он хотел пойти в Рушту, он должен сначала преодолеть это препятствие.
Что касается того, что он должен выбрать в своем сердце -
Брендель не стал слишком много думать об этом, потому что у него уже был ответ.
В этот момент он чувствовал себя больным терминальным бредом. Разум и логика, казалось, не имели к нему никакого отношения. Он сказал себе в сердце — если я брошу Скарлетт, то с чем я останусь? Он исследовал свой опыт с тех пор, как пришел в этот мир. Все, что он говорил и делал, хотя это могло быть и неясно, все они следовали одному и тому же убеждению. Он просил не о том, чтобы это было логично, а о том, чтобы иметь чистую совесть. Если он отказался от этой веры, то почему он вернулся в этот мир?
Брендель не думал, что сможет убедить себя.
Если бы это было так.
Тогда бы он просто сделал это.
Человек мог остановиться, но он не мог оставить после себя сожаления.
«Тогда, — ответил Брендель, — переговоры провалились».
Он сказал: «На самом деле, мне тоже очень жаль».
— Но я все еще не понимаю. Брендель покачал головой и в замешательстве спросил: «Что оскорбляет моя просьба к двум уважаемым дамам?»
Чияра чуть не подпрыгнула.
Она была ошеломлена. Она думала, что Брендель обязательно воспользуется этим как предлогом, чтобы уйти в отставку. Если бы он не был настоящим сумасшедшим, он бы не позволил себе умереть за такое. Хотя после этих дней общения она уже знала, что этот парень был относительно порядочным человеком, но в Эруине было много порядочных людей, и они
