Шрифт:
Закладка:
Вот же дерьмо. Хотят люди лучшего, искренне и для всех хотят. А получается как обычно. Мелькнули года, уже тебе под тридцать (на физиономию, так уж за полный сороковник), побед за спиной не счесть, а штаны опять рваные, хотя и форменные. Опять мушкет на плече, а в башке лишь недоумение и разочарование. И предчувствие, что скоро окажешься там же, где оказались все, кто начинал сраженье за «свободу, равенство и братство».
— Значит про носы… — Катрин вздохнула. — А вам одного уже имеющегося на двоих, случайно, не хватит? По-моему, ты, Анис, кавалеру голову и так вскружила. Нет сомнений, нос — вещь нужная, но стоит ли из-за него так рисковать, если, в общем-целом, и так все в порядке?
— Это пока пустынь, в порядке. А если вернемся, кому я там нужна? — заметила практичная переводчица.
— Все ж ты глупая, — заключил мужлан-возлюбленный.
Конечно, у этих двоих все уже имелось: жизнь даже с излишком отмерила, особенно боли, разочарования и безнадеги. Им бы не нос выпрашивать, а умолять, чтобы лишние начисленные года забрали-списали, те, что «год за три» да «два за десять» засчитались. Способны ли боги на такие чудеса? Катрин сомневалась. А может, и не нужны чудеса, а нужно этим двоим дух перевести, да в клинику косметической хирургии обратиться? Увы, адаптация дело сложное, в ХХI веке такая парочка индивидов или в психиатрическую клинику угодит, или на тот свет кого спровадит и в тюрьму сядет. Гм, впрочем, про тюрьму кто бы говорил…
* * *После мрачных серо-рыжих пустынных оттенков пятно желтого веселого песка радовало глаз и навевало неуместные ассоциации с пляжным отдыхом.
— Говорят, там колодец. Вода солоновата, но верблюдам в самый раз, — сообщил Вейль, разглядывая симпатичное песчаное пятно в подзорную трубу — с расстояния в несколько километров песчаный вал выглядел этаким вкусным коржиком.
— Верблюды трудятся исправно, если им по вкусу минералка, пусть похлебают. Или нас что-то иное беспокоит? — осведомилась архе-зэка.
— Не беспокоит. Озадачивает, — шеф передал бинокль. — Видите ли, мадам Кольт, с точки зрения геологии это довольно странная песчаная линза.
— Не сильна, — призналась Катрин, обозревая «коржик». — Геологию знаю разве что с точки зрения земляных работ. Бывает, долбишь-долбишь, а там… Впрочем, это далеко от темы.
— Именно. О геологии я на всякий случай упомянул. Сейчас нас больше интересует топография. На современных картах этого оазиса нет, да и без новейших карт песчаное пятно было бы трудно пропустить — уж очень броское. Вот я и начинаю сомневаться.
— Так может, это ОНО? — осторожно намекнула архе-зэка.
— Вряд ли. Это было бы слишком просто. Кроме того, не совсем соответствует нашему заданному курсу. Давайте проверим.
Вейль дождался, когда мимо протащится последний верблюд и вынул заветную шкатулку. Извлеченный из заключения и опущенный на почву скарабей встряхнулся, издал короткий звон (довольно музыкальный) и устремился в путь. Лапки увлеченно мелькали, на пыли оставался характерный след. Вейль дал жуку размяться метров десять — стало уже понятно, что древнее насекомое песчаным «коржиком» ничуть не интересуется, норовит проскочить стороной, избрав курс строго на запад.
— Логично, — пробормотала Катрин. — Если отсюда забирать к югу — будет Куркур, к северу — оазис Барис. Если строго на запад… ничего там нет. В смысле есть, но на карту не уместилось, ибо слишком далеко. А песчаная лужа нас вообще не интересует.
— Вы весьма недурно знаете район. Но песок нас интересует. Как пример вероятного сюрприза. Так что будьте наготове.
— Понятно.
Катрин подумала, что раз шеф перестал скрывать, что здесь бывал, то можно и уточнить.
— Но этого песка точно не было? Карты иной раз тоже косячат.
— Едва ли все карты и снимки из космоса ошибаются столь единодушно. И потом, пролетая, этой линзы просто невозможно не заметить, — Вейль сделал характерный жест.
Ага, «вертушка». Изучал шеф район операции, а как же.
Вейль глянул и улыбнулся — широко, почти очаровательно.
— Я провел в этих местах больше года. Это если в общей сложности. Мог бы сам водить караваны. Если бы они по здешней пустыне куда-то ходили. Тут ничего нет, Катрин. В наше время — ничего. Даже авиалайнеры не пролетают. Это в стороне от любых маршрутов. Абсолютная пустота. И никаких колодцев, никаких песчаных украшений ландшафта, ничего.
— Да я поняла. Сейчас штуцер перезаряжу. Но проводники знают этот песок и здешний колодец. Идут именно сюда. Значит, колодец настоящий?
— Здесь все настоящее. Никаких подделок. Возможно, колодец позже просто умер. Все смертны. Люди, колодцы, боги. Все слабеют и исчезают. Просто этот момент нужно точно уловить.
Вейль улыбался. За последние дни он помолодел едва ли не вдвое, всю нездоровую полноту и вялость как рукой сняло. Почти мальчишеское предвкушение праздника мелькает на морде. Натуральный псих.
Дикси, ехавшая в корзинке на «командирском» верблюде, издали облаяла песчаную впадину. Бедуины смотрели на элитное животное с презрительной усмешкой — как поясняла Анис, юнески вообще не верили что это собака, и часто обсуждали, как и для чего фрэнчи научили крысу лаять. Видимо, за морями собаки в большой редкости, раз их грызунами заменяют. Странно все в той Европе: крысы, женщины, желание бесцельно переться в пустыню… Воистину, несчастная страна, да сократит Аллах дни ее мучений.
При подходе обнаружилось, что в самом сердце песка есть и относительно зеленое пятно: чахлые кустики, несколько деревьев — при некотором напряжении памяти Катрин вспомнила — «ослиной акацией»[1] их именуют, толмачка как-то рассказывала. А еще ближе выяснилось, что там не только зелень, но и блеск настоящей воды! Казалось бы, совсем
