есть в записи заседания 27 октября, но и то, что в ней отсутствует, а именно то, что президент не стал делать предметом общего обсуждения и о чем даже многие члены Исполкома СНБ узнали лишь годы спустя. Речь идет о принятии президентом Кеннеди в конце того дня, 27 октября, двух важных решений, о которых тогда был осведомлен очень ограниченный круг лиц, практически только те, кому предстояло быть непосредственными исполнителями этих решений. Первое (реализованное Робертом Кеннеди в тот же вечер в беседе с Добрыниным) предусматривало, что параллельно с направлением официального ответа на письмо Хрущева от 26 октября, в котором обходился вопрос вывода ракет из Турции, будет достигнута конфиденциальная договоренность (arrangement) об этом. А второе – поручение Раску предпринять подготовительный шаг к варианту открытой договоренности по Турции с помощью и. о. генерального секретаря ООН У. Тана на случай, если Москва не удовлетворится вариантом конфиденциальной договоренности.

Теперь о реконструированной мною картине того, как развертывались события в Москве 25–28 октября.

Направив Кеннеди поздно вечером 24 октября пространное письмо, написанное в прежнем задиристом тоне, и получив уже утром 25 октября лаконичный и твердый ответ, Хрущев понял из него, что президент не отступит от выраженного в его письме требования «восстановить существовавшее ранее положение», то есть удалить с Кубы ракеты. Хрущев поручил подготовить новое письмо, в котором допускалась бы возможность вывода ракет с Кубы или их уничтожение там при двух условиях: обязательства США о ненападении на Кубу и удаления американских ракет из Турции и Италии. Проект такого письма был подготовлен и представлен Хрущеву.

Но к концу дня 25 октября в Москву стали поступать сообщения по линии спецслужб, в том числе из Вашингтона, нагнавшие на Хрущева и других советских руководителей еще больше страха. В одном сообщении из Вашингтона, например, говорилось, что в ночь на 25 октября нашему разведчику, находившемуся в Национальном пресс-клубе, знакомый бармен[2] русского происхождения рассказал о якобы невольно подслушанном им разговоре двух известных американских журналистов. Из него будто бы явствовало, что Белым домом уже принято решение о вторжении на Кубу «сегодня (т. е. 25 октября) или завтра ночью». Для большей убедительности упоминалось, что одному из этих журналистов, Роджерсу, аккредитованному при Пентагоне, предстояло уже через несколько часов отправиться во Флориду для следования затем с войсками вторжения. Более того, в сообщении говорилось, что нашему разведчику удалось переговорить накоротке и с самим Роджерсом, догнав его на выходе из пресс-клуба, и тот, дескать, в общей форме подтвердил такую версию.

Как говорил затем в своих воспоминаниях Хрущев, он понимал, что такого рода информация вполне могла доводиться до сведения наших людей с целью нажима на Москву. Тем не менее в тот момент игнорировать ее было рискованно, тем более что практически одновременно в Москву поступили другие подлинные сообщения – о приведении вооруженных сил США в полную готовность. Эти сообщения основывались, насколько я знаю, на перехвате переданного 24 октября открытом текстом приказа о переводе Стратегического воздушного командования США (в него же входили и ракетные силы) из состояния Defcon-3, в которое оно, как и все другие командования вооруженных сил США, было приведено 22 октября из обычного для мирного времени состояния Defcon-5, в состояние Defcon-2 (впервые за послевоенную историю), что означало полную боевую готовность, включая готовность к ядерной войне.

Георгий Корниенко

Об авторе: Георгий Маркович Корниенко (1925 – 2006), советский дипломат и государственный деятель, первый заместитель министра иностранных дел СССР (1977–1986).

Тема Карибского кризиса на страницах «Правды» 1962 года

Весной 1956 года состоялся XX съезд КПСС, который определил новый вектор развития страны. В том числе партией был провозглашен переход от «холодной войны» к политике мирного сосуществования. В этой обстановке менялось и содержание СМИ, подходы к тем или иным проблемам, предпринимались попытки преодолеть диктатуру партии в деятельности прессы [1, с. 238–253].

Советский плакат того времени

Однако, несмотря на намеченный внешнеполитический курс, в октябре 1962 года отношения между СССР и США достигли критической точки: мир оказался на грани ядерной войны. Это крайнее напряжение международной политической обстановки вошло в отечественную историю как Карибский кризис.

Сегодня благодаря историкам хорошо известны не только стадии развития этого международного конфликта, но и предпосылки его возникновения [2; 15]. Однако в исследованиях, посвященных Карибскому кризису, мало внимания уделено отражению этих событий в советской прессе [3, с. 30–47]. Ученые, которые рассматривали печать как основной источник информации для народа, прибегали в основном к дескриптивному методу. Данная работа опирается, прежде всего, на результаты проведенного контент-анализа, который позволяет выявить, какая концепция реализовывалась «Правдой» при освещении Карибского кризиса. В ходе исследования было рассмотрено более 100 материалов, опубликованных в газете в сентябре-октябре 1962 года, связанных с военно-политической обстановкой на Кубе. Будучи основным печатным органом КПСС, «Правда» фактически являлась рупором официальной позиции правительства СССР.

До сентября 1962 года ситуация на Острове свободы не была главной темой в международных новостях: ей отводилось менее пятой части площади газетной полосы одного номера при общем объеме номера в 6 полос. 12 сентября было опубликовано заявление ТАСС «Покончить с политикой провокаций». От имени советского правительства США обвинялись в том, что их действия «могут ввергнуть мир в катастрофу всеобщей мировой войны с применением термоядерного оружия» [4]. Это заявление ТАСС занимает треть первой полосы и всю вторую. Оно было поддержано выступлениями представителей коллективов советских трудящихся: рабочие заводов Москвы, Ленинграда, Киева подтверждали свою готовность упорным трудом укрепить обороноспособность своей страны и братских народов [5].

Контент-анализ показал, что почти половина публикаций (44 %) о Карибском кризисе размещена в «Правде» на третьей полосе – традиционной для материалов на международную тематику. Вдвое меньше публикаций (20 %) о положении на Острове свободы можно прочитать на первой полосе, т. е. самой «читабельной» части издания. Преимущественно на ней размещались заявления Н. С. Хрущева, письма президента США Дж. Кеннеди, председателя Совета ООН.

Публикации о Карибском кризисе были призваны не только информировать населении СССР о событиях, но и давать им «верную» оценку. Поэтому о событиях на Острове свободы советские люди узнавали преимущественно от собственных корреспондентов «Правды» (почти 40 % материалов) и из сообщений ТАСС (более 20 % материалов), которые всегда транслировали официальную позицию советского правительства.

Для формирования у советского народа «правильного» представления об участниках Карибского кризиса и их роли в развитии конфликта «Правда» прибегала к замалчиванию фактов и их фальсификации. Так, 25 сентября Фидель Кастро заявил, что СССР намерен создавать на Кубе базу для своего рыболовного флота. Этот факт был освещен «Правдой» вскользь, так как в действительности эта база должна была стать