в день, занимаясь перевозкой зерна. Когда он вернулся, у него с Верой уже была необходимая сумма, но она убедила его вложить деньги до весны в «Русскую недвижимость», когда у них появятся необходимые строительные материалы.

Действительно «Русская недвижимость» была надеждой многих. В 1993 году фирма начала рекламировать свою деятельность по радио, обещая платить по 6 рублей в день за каждую вложенную тысячу рублей. С этого момента началась «золотая лихорадка».

Почти сразу же «Русская недвижимость» организовала 46 региональных филиалов и 1100 пунктов по продаже акций в 280 городах. Никто не знал, чем именно занималась «Русская недвижимость», но реклама обладала гипнотическим действием. Длинные очереди выстраивались у офисов фирмы, многие из которых устраивались в сельских почтовых учреждениях, и вид собравшейся очереди привлекал новые толпы вкладчиков.

На самом деле «Русская недвижимость» не владела реальной недвижимостью или чем-то в этом роде. Это была холдинг-компания. В январе 1995 года фирма развалилась, убеждая акционеров, что они получат свои деньги позже. Результат был плачевным. Вкладчики снова толпились в очередях у офисов компании, только на этот раз они хотели не вложить свои деньги, а тщетно пытались спасти хотя бы малую их часть.

Вера уже приходила в компанию четыре раза и требовала, чтобы они расплатились с ней. Первые три раза служащие фирмы отвечал ей, что они ничего не могут ей сказать. Во время ее четвертого посещения ее обнадежили, что она получит свои деньги, когда придет в следующий раз. Обрадованная, она заказала материалы для дома, чтобы построить его летом.

Пока они ждали в очереди, Вера дала сыну свой плащ, но крепко держала в руках продуктовую сумку. Василий понятия не имел о том, что в этой продуктовой сумке находилась стеклянная бутылка с бензином. Незадолго до открытия Василий отошел постоять в тени соседнего дерева. Ровно в 14 часов компания распахнула свои двери, и Вера вошла внутрь. Внезапно до Василия донеслись ужасный вопль, а вслед за ним слабый детский крик. Очередь в панике выбежала на улицу. Василий попытался прорваться сквозь толпу. В коридоре стоял острый запах гари, а на полу офиса, к своему ужасу, он увидел обуглившееся тело матери. «По крайней мере они дают деньги на похороны», — сказала она. Мозжилину срочно отвезли в ближайшую больницу, но три часа спустя она скончалась.

Комментируя этот случай, газета «Труд» писала: «Мы живем в постоянном стрессе. Нам причиняют страдания, к которым мы не привыкли. И среди них — инфляция, вынуждающая многих испытывать судьбу. В действительности большинство из тех, кто вложил свои деньги в „Русскую недвижимость“, знали или, по крайней мере, догадывались, что рискуют. Но где можно чувствовать себя в безопасности? Мы привыкли к тому, что правительство обманывает нас, но чтобы человек взял на себя обязательство, пообещал выполнить его, издал документ, подтверждающий это, а затем обманул нас… к этому трудно привыкнуть»[73].

Последующие месяцы Василий пытался выяснить подробности смерти матери. Его посылали из одной инстанции в другую, в милицию, к районному прокурору. Тем временем в деревне Колтуши, где жила Мозжилина, распространился слух, что ее смерть произошла не в результате самоубийства, а от руки убийцы. Вера работала лаборанткой и недавно, чтобы заработать большую пенсию, устроилась маляром. В этой деревне многие люди потеряли деньги в «Русской недвижимости», и они говорили, что компания организовала убийство Мозжилиной, чтобы напугать других, кто ранее приобрел акции и теперь требовал деньги назад.

Наконец журналист газеты «Труд» получил материалы проведенного расследования. В них подтверждалось, что смерть Мозжилиной была самоубийством. Свидетели рассказали лицам, проводящим расследование, что Мозжилина была на приеме у М. А. Ингра, заместителя директора компании. Он сообщил ей, что не может вернуть ей ее деньги, но через несколько месяцев она получит их на почте, там, где покупала свои акции. Мозжилина заявила, что никуда не уйдет, пока не получит деньги, а затем достала из сумки бутылку с бензином, облила себя, поднесла спичку к одежде и загорелась.

Начало реформ в России было временем больших надежд не только для обычных людей, но и для нового класса мошенников, которые понимали, что в условиях гиперинфляции и при отсутствии какой-либо юридической защиты можно организовать фиктивные компании, собрать у населения огромные суммы денег и испариться.

Старшее поколение в период перестройки следило за тем, как партийные и комсомольские лидеры богатели, присваивая государственное имущество, и среди многих талантливых молодых людей стало модным изобретать хитрые планы, как обмануть простых граждан и присвоить себе их собственность. Александр Конаныхин, выпускник Московского физического института, организовавший сеть доходных предприятий, в те годы поддерживал отношения с другими выпускниками этого института. Не найдя своего места на научном поприще, многие выпускники теперь планировали сделать карьеру в бизнесе, и Конаныхин был потрясен их циничным отношением ко всему. Частой темой для разговоров, к примеру, были действия российских бандитов, которых эти ребята критиковали не за жестокость, а за бездейственность. На одной вечеринке, которую посетил Конаныхин, предложили, вместо того чтобы посылать хулиганов и угрожать каждому бизнесмену по линии его предпринимательства, гораздо более эффективно класть листовки в почтовые ящики с объявлениями о страховке на случай пожара, вандализма и воровства. Всех тех, кто не приобрел страховку, можно затем поджечь или совершить на них физическое нападение. Эта идея впоследствии была реализована во многих районах Москвы.

В конце 1991 года Российский валютный банк начал платить 20 % по депозитным вкладам. Эта величина в несколько раз превышала проценты, выплачиваемые другими коммерческими банками, и это предложение было повсеместно разрекламировано. Почти сразу же вклады резко возросли. Впервые рынок ощутил, что с помощью больших процентных ставок можно привлечь огромные денежные суммы. Однако лучше всего этот урок усвоили беспринципные руководители фирм, для которых возможности использовать высокие процентные ставки для привлечения денежных средств населения были практически неограниченными, особенно если учесть, что у населения не было опыта в осуществлении вкладов, а у хозяев инвестиционных компаний не было намерения платить по этим вкладам.

С 1992 года до конца 1994 года 800 фиктивных компаний обманули около 30 миллионов россиян на 140 триллионов рублей (140х1012. — прим. перев.), что получило известность как «кража века».

Методы мошенников были направлены на то, чтобы воспользоваться слабостью и доверчивостью жителей России, которая воспитывалась на протяжении десятилетий советской жизни.

Во-первых, на россиян обрушилась лавина фальшивой рекламы, создаваемой банками и финансовыми компаниями. При советском режиме люди привыкли полностью доверять телевидению и печатному слову. Поэтому, когда печатные издания заполнила реклама, обещавшая огромные проценты по вкладам, они поверили