— Да нет, Федот, ногомяч не звучит! — Сказал, как отрезал низкорослый и широкоплечий защитник, самый старший в команде, превосходящий габаритами даже очень плотного Борьку. — Вот как господин наместник говорит, вот то сразу в ум западает. Футбол! — Он мечтательно протянул новое для себя слово и мечтательно взглянул на серое, но все же довольно красивое небо. — Вон, Максим Петрович, только так его и называет. А он, бают, близкий друг княжий!

— Так то и не секрет, — Отмахнулся возничий. — Уж сколько раз видел, как они с ним все сообща да вместе делают. То думу думают, то работу работают. — Пожилой кучер усмехнулся собственному остроумию, а ребята в повозке звонко рассмеялись. Не много нужно им для веселья и еще меньше — для счастья.

У отроков, в отличие от взрослых, не было каких-то проблем с множеством новых слов, которые привнесли с собой бесчисленные изменения в привычном жизненном укладе. Чего стоит только ногомяч, который ребята все чаще называют на новый манер футболом и который в короткие сроки закрепился не только в жизни горожан, но и многих сельских жителей.

И это только футбол. А чего стоят армейские «штык», «ружье» и «дисциплина»? Понятные всем «мануфактура», «цех» и желанная «зарплата», которая до прихода новой власти мало где имела место быть даже под другим названием. Ребята с интересом знакомились с понятиями «воздушный шар», «ракета», «динамит», хотя все эти слова они слышали лишь от немногочисленных рабочих, которым посчастливилось с ними работать. Ну и конечно всем в округе уже было знакомо слово «революция». Оно настолько приелось, что называть им стали все новое, непонятное и прогрессивное, но при этом радикальное и стремительное. Помещика в дальнем селе вздернули? Это революция. Пахари урожай большой обещают? Так они ж поля свои новыми плугами по весне вспахивали. Значит, тоже революция. На фактуре мельница водяная десятипудовый молот без натуги поднимает? Так кого ж этим удивишь, они почитай что на каждом производстве стоят. Лекари больных на ноги ставят, улицы от смрада очищаются, воины, что зовутся теперь солдатами, стройными рядами идут вместе с легкими пушками под барабанный бой, в воздухе все чаще поднимаются громадные воздушные шары, в школах учат не по церковным рукописям, а по печатным букварям с красивыми картинками, а на шахтах, расчищая путь рабочим, гремит динамит. Все это для молодого поколения ребят стало зваться одним громким, кипятящим кровь словом «Революция».

Глава 11. «Слабоумие или отвага?»

В торговой столице некогда единых русских земель проходил большой праздник. Гостям из ближнего зарубежья решили показать, как далеко шагнуло молодое государство не только в военной и экономической, но и культурой сфере. На торговой площади этим сырым вечером играли музыканты, в трактирах разливали пиво по большим скидкам, а всем нуждающимся, коих, по правде говоря, оказалось не так много, раздавали хлеб.

Однако Иоганна в этом дне «хлеба и зрелищ» больше впечатлило именно второе слова. Ведь зрелища местный князь, как понял Ливонский барон, любил не меньше, чем военное дело, в котором был если не мастером, то как минимум очень знающим человеком. Сразу после случившегося днем конфликта с представителями когда-то верховного Московского княжества герр Александр повел всю делегацию посольства на большой стадион. Он чем-то напомнил Иоганну Римский Колизей, только уменьшенный во много раз. И хотя в вечном городе ливонец никогда не бывал, рассказы купцов позволяли ему сопоставить общую задумку обеих построек: сосредоточить внимание зрителей по кругу на происходящем в середине.

А происходили там действительно необычные вещи. Маршал долго и усердно переводил для барона с русского языка правила необычной игры, но барон все никак не вникал. Однако когда свисток судьи прервал нудный бубнëж его переводчика, Иоганн будто бы утонул в динамике вроде бы незнакомой, но такой азартной игры. До того внешне хладнокровный Русдорф сам не понял, как за просмотром увлекательного матча стал вести себя абсолютно также, как простые рабочие на скамьях-трибунах внизу. Он не раз вскакивал со своего места, подбегал к балкону, дабы не упустить ни один игровой момент. Он словно снова стал ребёнком, забыв и о знатности своего рода и о своей важной дипломатической миссии.

Одна команда яростно давила вторую, но та всякий раз на протяжении всего матча отбивалась. Иоганн едва не срывался на восторженно-разочарованный крик, когда вратарь заведомо слабой команды, едва дотянувшись ногой до нижнего угла, выбил мяч с самой линии ворот. Раз за разом местная, Новгородская команда, поливала градом пушечных ударов ворота соперников, однако тот самый приземистый паренек отлично справлялся со своей работой. Трибуны то восторженно ревели, то ожидающе затихали. Атмосфера на этом самом «стадионе» царила такая, что неизбалованному подобными новинками средневековому вельможе хотелось остаться там навсегда.

После матча, когда кошельки Иоганна и многих его сподвижников изрядно полегчали благодаря крупным, бездумным ставкам, они вместе с энергичным князем отправились в не менее странное и необычное место под названием «аэродром». И как бы маршал не пытался узнать у этого ушлого русского, что именно значит это, явно латинское, слово, тот своей тайны не выдавал. Зато когда они все же добрались до большого пустыря на окраине Новгорода, одни вопросы стали один за другим исчезать, освобождая место для других.

Здесь, за высоким забором, их встретила чудная конструкция из большой дощатой корзины и прикрепленной к ней тросами и верёвками груде парусины. Александр кивнул двум мужчинам в одинаковых коричневых комбинезонах и странных очках, плотно прилегавших к голове и те, словно единый механизм стали чудесным образом превращать груду парусины в стремительно растущий вверх шар. В корзине коптила небольшая печь, соединенная дымоходом с шаром и он, наполняемый горячим воздухом за пару минут обрёл округлую форму и вытянулся над корзиной, силясь оторвать её от земли. И только громадный якорь мешал всей конструкции взмыть в небо в мгновение ока.

— Эта вещь… — Восторженно прошептал Маршал. — Она уметь…

— Летать. — Без тени сомнения подтвердил князь. — Высоко, далеко и долго. Не желаете попробовать, господин Русдорф? Наши пилоты поднимут вас на пол версты над землёй, вы сможете осмотреть едва ли не весь город!

— О, нет, нет, что вы!.. — Иоганн даже испуганно отшагнул назад от коптящего и шипящего котла, в который один из «пилотов» небольшими мехами нагнал жару, от чего тяжёлый якорь слегка приподнялся, но все же удержал шар от взлёта.

Наконец, когда все приготовления были закончены, экипаж воздушного