Принцессе и ее подруге повезло больше, чем остальным. Они сидели не на голой земле, а на небольшом стоге сена, принесенном специально для них. Им даже выделили шерстяное одеяло одно на двоих. В глазах лунастерских пленных читалась зависть и неприязнь. Они были так близко — на расстоянии пяти шагов, но в то же время далеко, прикованные цепями к одной общей перекладине. Один из солдат собрал в пересохшем рту остатки слюны и плюнул в сторону девушек. Вязкая слизь не долетела каких-то пару сантиметров.

— Чертовы бабы! Небось, успели отдаться тилийцам ради одеялка-то, — прошипел плевавший, звеня цепями.

Галатея не стала отвечать. Вместо этого она лишь крепче обняла Нулару, стараясь укрыть ее обнаженные ноги.

Близилась ночь. Во избежание побега надсмотрщиков стало вдвое больше. В лагере тут и там загорались костры, слышался смех и тихий говор тилийских солдат. В реке плескалась рыба. И все эти звуки постоянно сопровождались звоном цепей, резавшим уши каждый раз, когда кто-то из пленных пытался сменить позу. Некоторые, пытаясь уснуть, не выдерживали и раздраженно ругали своих чрезмерно подвижных братьев по несчастью.

После полуночи стало тише. Большинство солдат спали, бодрствовали только постовые. Воспользовавшись тишиной и тем, что надсмотрщики решили отойти в сторонку пошептаться, Галатея тоже решила заговорить с Нуларой, которая какое-то время тихо плакала, а теперь, когда слезы закончились, вновь смотрела в никуда.

— Эй, Лара. Ты же понимаешь, что нам нельзя здесь оставаться? Утром нас отправят к Фракции.

Девушка кивнула, но продолжила молчать. Принцесса была рада, что она хотя бы уже может ее слушать.

— В отличие от мужчин, у нас веревки, а не цепи. Если обратиться, можно ее перегрызть.

Нулара подняла на нее немного оживившийся взгляд.

— Разве вам не ставили клеймо? — спросил вдруг кто-то из пленных, но в темноте трудно было понять, кто именно. Видимо, незнакомец услышал слова Галатеи.

— Кто говорит? — спросила принцесса, как можно тише.

— Я, — зазвенели цепи напротив.

— О каком клейме ты говоришь?

— Об этом, — в маленьком ореоле света, оставляемом на земле догорающим факелом, показалась чья-то грязная босая стопа. Над косточкой был заметен красный шрам, словно после ожога. По форме он напоминал древнюю руну, — Его поставили всем нам. Теперь мы никогда не сможем обратиться.

— Я сожалею, — искренне посочувствовала Галатея после некоторого молчания. В ответ послышалось лишь сопение носом, словно собеседник сдавленно и печально смеялся. Нога вернулась во тьму, — Но мы должны попытаться сбежать. На кону не только наши жизни.

— Что ж, буду рад за вас, если вам удастся. Я-то уже стар. Все равно умру скоро…

— Кто это тут помирать собрался? — неожиданно из темноты появился надзиратель, совершавший обход. Обычно они ходили с лампой в руках, но не в этот раз. Судя по шарканиям, их было двое. Когда они приблизились к девушкам, то стали видны их силуэты, а затем и пугающий оскал зубов. Один из них склонился над пленницами и резким движением сорвал одеяло. Затем он провел рукой по голени Нулары.

— Вот эта моя. Люблю миниатюрных, — сказал надзиратель, пока второй опускался рядом с Галатеей.

— Вы же не будете шуметь, правда? — осведомился тот.

— Я вырву зубами твою глотку, если ты хоть пальцем коснешься меня или ее, — отозвалась Галатея, готовая в любой момент сменить облик. Но надзиратель успел лишь коснуться ее колена, после чего из его груди с хрустом вырвалось окровавленное лезвие меча. Несколько горячих капель долетели до лица девушки, от чего она невольно вздрогнула. Мужчина какое-то время кряхтел от удушливой боли, а когда оружие вытащили, рухнул у ног принцессы.

Примерно то же самое произошло с его товарищем, которому по нраву были миниатюрные девушки. Теперь оба они лежали в луже крови, которая постепенно впитывалась сеном.

Нулара, объятая ужасом, пыталась разглядеть в полумраке лики своих спасителей. Да, их было двое. Но лишь один из них заставил девушку вскрикнуть от удивления, после чего из ее глаз полились реки слез. Обуздав свои околевшие ноги, она встала на колени и, уткнувшись носом в живот своего возлюбленного, стала рыдать, ни капли не стесняясь своих эмоций.

Ральф растерянно глядел на нее сверху вниз, чувствуя, как горячие слезы Нулары просачиваются сквозь рубашку, а затем смущенно улыбнулся.

— Да уж, весело тут у вас, — сказал герцог, ободряюще сжав рукой плечо девушки.

Галатея тоже облегченно улыбнулась, глядя в изумрудные глаза своего друга, блестевшие в темноте, словно светлячки. Затем она перевела взгляд на второго спасителя. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы вспомнить его лицо.

— Вы? — удивилась она

Молодой человек приложил палец к губам и шикнул, после чего натянул на голову капюшон. Двумя взмахами меча он разрубил сначала одну веревку, потом другую, чтобы освободить девушек.

— Эй, а как же мы? — спросил кто-то из проснувшихся пленных.

— Простите, но железные оковы нам не по силам, — отозвался Ральф, взяв Нулару за руку, чтобы помочь ей подняться, и повел девушку за собой прочь. Галатея и человек в капюшоне шли следом.

— Караууул! — хрипло закричал пленный, который, видимо, решил, что никто не должен сбегать без него, но в следующую секунду из темноты донесся глухой удар и звон цепей. Кто-то заставил его замолчать.