Шрифт:
Закладка:
А я — я просто поврежденная вещь, которой они пытаются придать товарный вид перед тем, как снова выставить в торговый зал. Они любят меня и будут со мной нянчиться, пока я не обзаведусь всем, что, по их представлениям, необходимо для счастливой жизни: новой работой, новым мужчиной, новой машиной, а в будущем и мебелью, домом, детишками. Судя по всему, я нуждаюсь в бесконечной помощи.
А пока суд да дело, говорят они, мы хотим донести до тебя вот какую мысль: Калифорния была ошибкой. Твоя жизнь до сих пор представляла собой большую и толстую ошибку, но, к счастью, теперь она в прошлом. Мы вовремя успели тебя спасти.
Моя жизнь в Калифорнии, взрослая жизнь, тихонько складывается, как карта, и на цыпочках уходит. И никто, кроме меня, даже не замечает этого.
11
МАРНИ
Однажды поздно вечером, проходя мимо двери родительской комнаты, я слышу спор. До меня доносятся мамины слова:
— …ей нужно больше времени, она восстанавливается. Разве ты не видишь этого?
Конечно же, я уже никуда не иду и сажусь на пол перед их комнатой.
Отец говорит:
— Ей нужно вернуться в строй. Снова почувствовать себя на коне. Конечно, у Марни произошли неприятности, но это не должно ее сломить или помешать идти своим путем.
— Тед, это не просто неприятности, — уточняет мама. — Она перенесла две большие беды: потерю мужа и потерю работы.
В какой-то момент все это начинает казаться мне увлекательной дискуссией, как будто речь идет о ком-то постороннем или о «Теории Большого взрыва». Я бы с удовольствием к ней присоединилась. Что мне нужно: подольше пожить дома, чтобы привести в порядок свои чувства, или снова оказаться на коне? И какой вообще в этом смысл? Что там говорится о таких вещах в научных исследованиях? Бить или бежать? Отдыхать или работать?
— Ты знаешь, в чем она нуждается, — с присущей ей уверенностью произносит мама. — Ей нужно начать встречаться с мужчиной.
— Мидди, бога ради, это последнее, что ей нужно! Почему ты все время ведешь себя так, будто это решит какие-то проблемы? Ей в первую очередь нужно найти себя! Почему в этой ситуации только я выступаю в роли феминиста? Девочке нужна работа. А там, если она захочет, то сможет найти себе мужчину.
— Ты ничего не понимаешь. Ей нужна любовь.
— Ну и замечательно, может, на работе она встретит хорошего парня. Начинать надо именно с работы.
— Слушай, — с неожиданной силой в голосе говорит мама, — не смей лишать меня такой возможности! Тед, сейчас с нами обе наши дочери, и я хочу, чтобы так оно было и дальше! Представь, как будет чудесно, если они смогут постоянно жить где-то по-соседству, с хорошими мужьями, их дети будут расти вместе, дружить с двоюродными братишками и сестренками, а по воскресеньям они будут приходить к нам, и мы сможем в конце концов все-таки сделать бассейн…
— Бассейн? — переспрашивает отец.
— …и установить качели, и мы сможем сидеть с внуками, ты и я. И я думаю, нам удастся сделать так, чтобы Марни осталась, если только ты не будешь давить на нее насчет работы! А то она однажды уедет, и нам снова придется тревожиться о ней, как я тревожилась каждый божий вечер, пока она жила в Калифорнии. Каждый вечер, Тед, я переживала! Но… если она познакомится с парнем здесь, может, они никуда не уедут.
— Господи боже мой, ты сошла с ума!
— Нет, я права, Тед Макгроу. Такие вещи не раз и не два происходили с моими подругами. Если твой ребенок влюбится в кого-то из местных, он никуда не уедет. Человека удерживает на месте любовь, а не работа.
— И ты планируешь это устроить?
— В том-то и дело, что я не могу.
— Ну вот видишь!
— Да ты и сам видишь!
— Выключи, пожалуйста, свет. Мне завтра рано вставать. Кто-то в этом доме должен работать.
Я встаю с пола, чтобы добраться до дивана и там, в удобной обстановке, обдумать все услышанное, и тут мама тихо произносит:
— Я слышала сегодня кое-что интересное…
Я приостанавливаюсь.
— Даже боюсь представить, что это может быть, — говорит отец.
— Если ты будешь так себя вести, я ничего тебе не скажу.
— Похоже, именно так я и буду себя вести. Пожалуйста, умоляю, выключи свет. У меня и без того из-за тебя давление подскочило, я теперь заснуть не смогу.
— Ладно.
— Что значит ладно?
— Спокойной ночи. Надеюсь, тебе приснятся очень хорошие сны.
— Спасибо. Постараюсь, чтобы так и было.
— И когда наша дочь уедет, потому что ты гонишь ее работать…
— Ох, Милли, ты меня с ума сводишь, ты это понимаешь? Давай выкладывай, что ты там хотела, и мы наконец-то сможем поспать.
Очень удачно, что он так сказал, потому что я уже подумывала начать дубасить в дверь и требовать, чтобы мама все нам рассказала.
— Джереми вернулся в город, — сообщает она и начинает говорить очень-очень быстро, чтобы папа не успел ее остановить: — Приехал полгода назад, когда его мать заболела, и теперь он физиотерапевт с хорошей практикой и живет с матерью. Он славный парень и всегда очень нравился Марни, и я думаю, может, это как раз то, что нам нужно.
— Кому нужно? — спрашивает отец. — Нет, серьезно, Милли, кому?
Диван зовет меня. Я встаю и на цыпочках крадусь прочь, не дожидаясь, пока мама начнет излагать отцу свое совершенно ошибочное представление о моей личной жизни.
Джереми Сандерс действительно был моим парнем в выпускном классе. Это тот самый возраст, когда у отношений появляются перспективы и твой бойфренд уже вполне может стать частью твоего будущего. Во всяком случае, мои родители определенно думали именно так. Хотя мы с Джереми и не пылали безумной страстью, нам было хорошо вместе, и смотрелись мы тоже хорошо — такие дружные, милые, очаровательные, — и родители думали, что этого будет достаточно на всю жизнь.
Джереми был саркастичен и умен, и я тоже, а поскольку ни один из нас не вписывался в общую массу, мы чудесно проводили время, высмеивая все, что волнует крутых ребят. Мы преодолевали старшую школу исключительно на этих подколах.
А потом однажды после того, как позади были многие месяцы, наполненные исключительно рутинными поцелуями, Джереми не выдержал.
— Думаю, пора перевести нашу дружбу на
