Шрифт:
Закладка:
99. Это Твоя Вина
Слегка розоватый ноготок оторвался, и на тонкий белый палец стали разливаться струйки крови; девушка застыла. На мгновение взгляд её устремился в никуда, после чего она снова, тревожно и хмуро присмотрелась к своей спящей сестре.
Затем Фан Минюэ выпрямилась и прищурилась.
Одновременно девушка в гробу вздрогнула — у неё из пальца стал вздыматься чёрный дымок. Фан Минюэ схватила его и грациозным движениям руки превратила в чёрный шарик. Девушка присмотрелась к нему, и вдруг что-то вспомнила, — сразу же радужки её ясных, светлых хрустальных глаз покраснели; и вдруг страшное давление разошлось на сотни метров вокруг девушки. Великое множество окружающих цветов придавило к земле. Придавило настолько сильно, что подсолнухи стали напоминать однородную и совершенно плоскую массу толщиной с листок бумаги.
Фан Минюэ повернулась и пошла по этому тонкому слою. Меж тем вокруг девушки метались синеватые бабочки. После того как её глаза покраснели, они как будто ускорились, и уже не просто нежно парили, но гонялись друг за другом, сталкивались, снова разлетались и опять летели друг дружке навстречу. В какой-то момент две бабочки как будто сцепились и вместе свалились на землю, тихо и бешено хлопая крылышками. Но уже очень вскоре одна бабочка притихла, за ней притихла и другая — бабочка победительница склонилась над телом соперницы и стала жадно пожирать тушку проигравшей.
А Фан Минюэ шла всё дальше, и вот уже она встала у высоких ворот. Ворота начали открываться перед неё, но вдруг девушка снова мелькнула глазками, и они рассыпались в две горки пепла. Девушка прошла вперёд. Ей в спину дунул страшный холод.
Фан Минюэ ступила на широкие каменные улицы. Она несколько раз повернула, шагая в ровном, но грозном темпе, и уже очень скоро перед ней замаячил вход в небольшое поместье. В нём проживал Фан Линь и остальные. Девушка пошла прямо на ворота, словно собираясь их выломать, но тут дорогу ей преградил высокий человек, с ног до головы закутанный в белые одеяния.
— Госпожа... — сказал он.
Фан Минюэ остановилась и взглянула на него широкими красными глазами.
Человек слегка вздрогнул и заговорил. В ночи, на улочке, зазвучал его нежный голос:
— Вам нужно успокоиться, Госпожа, вы...
— Пропусти, — сказала Фан Минюэ.
Человек в белом вздрогнул сильнее, — на его одеянии, примерно там, где должен был находиться рот, стало разрастаться красное пятно.
— Госпожа, я не... Не могу вас пропустить, пока вы не будете спокойны. Это опасно для наших гостей... Прошу вас, вы... Вы... Кха! — его нежный голос оборвал грубый кашель. Мужчина свалился на колени. Красные пятна стали больше и теперь уже набухали по всему его телу — ещё совсем немного, и он сделался бурым с ног до головы. Тело человека терзала всё более сильная дрожь.
— П-прошу вас, Госпожа... — прошептал он, трепещущий словно алый огонёк на ветру.
Фан Минюэ взглянула на него сверху-вниз, и вот она уже стояла прямо перед ним, сжимая его голову своими тонкими пальцами. И голова эта казалась такой хрупкой, как будто стоит совсем немного на неё надавить, — и она свернётся.
И лопнет.
Человек теперь уже не в белом, но в красном, больше не мог произнести ни слова; он только болезненно и хрипло заныл. Потом его дрожь даже немного сошла на нет, словно он напрягся и готовился принять удар... И тут раздался грохот; посыпалась пыль. Человек растерялся, вскинул взор и увидел, что его Госпожа вдруг врезалась головой о стену. Она оставила в ней большую дырку.
Девушка вытянула из неё пыльную голову, слегка встряхнула, и снова посмотрела на своего слугу – больше её глаза не были красными. Они опять сверкали как драгоценные камни.
— Госпожа... — человек сперва растерялся, а потом немедленно опустил голову в поклоне. Сверху до него донёсся спокойный женский голос:
— Всё в порядке, приступ закончился... Можешь идти.
— Как скажите, Госпожа... — слуга немедленно поднялся на ноги и поклонился — во время его поклона на землю капнула несколько капель крови, — а потом медленно побрёл по каменной дороге. Уходя, он пошатывался и словно слизень оставлял за собой красный след. Девушка проводила его глазками и опустила голову. Потом она вдруг сказала:
— Можешь взять любое сокровище, чтобы обработать свои раны.
Человек, отдалившийся уже на довольно приличное расстояние, остановился, повернулся и снова отвесил поклон. А затем продолжил ковылять по дороге. Девушка провожала его взглядом ещё пару секунд, а потом она снова посмотрела на тяжёлые деревянные врата, выкрашенные голубой краской. Фан Минюэ открыла их одним движением руки и совершенно бесшумно вошла в поместье. Во дворике её ожидал стол и три стула. Ужин уже давно завершился, все столовые приборы убрали, и лишь несколько тёмных пятен на белой скатерти намекали на недавнюю трапезу.
Фан Минюэ взглянула на стол совершенно мимолётно, даже не останавливаясь, и сразу зашла в поместье. Она ступила в просторную комнату, в углу которой лежал телевизор. Прямо напротив него, у окна, размещалась широкая двуспальная кровать. Из-под одеяла выглядывала пара ног. Девушка было собиралась окликнуть спящего, как вдруг одеяло дёрнулось, и выглянули ещё две белые ножки — сразу же глаза Мин Юэ вспыхнули красными огоньками, и девушке потребовалось огромное усилие, чтобы их потушить. Она вдохнула и вдруг топнула.
Всю комнату охватил дрожь, совершенно бесшумная, но Фан Линь всё равно вздрогнул, как будто кто-то ударил молотом прямо в его барабанные перепонки. Мужчине потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя. Он повернулся и увидел на входе в помещение девушку, сверкающую на него своими светлыми глазами.
— Чего ещё..? — растерянно спросил мужчина, пытаясь прийти в себя.
— Вставай, — грубо скомандовала девушка.
— Куда-то спешим?
Фан Минюэ нахмурилась и снова топнула, и снова у Фан Линя зазвенела голова.
— Ауч, как грубо со стариком.
— ...
— Сейчас, сейчас, — поморщился
