Глава 13

Мы едем по красной линии тайбэйского метро в южном направлении, к станции, название которой я не могу прочитать, затем поднимаемся по очень длинному эскалатору на улицу, представляющую собой забавное сочетание сверкающих небоскребов, трехэтажной застройки и пестрых тайваньских крыш: все это перемешано, точно детали от трех разных детских конструкторов. Фотостудия находится на втором этаже узкого здания рядом с даосским храмом, где поднимается дым от латунной подставки для ароматических палочек.

Я рада, что приехала сюда — хотя бы отдохну от беспрестанной болтовни Софи о Ксавье. Когда я вслед за подругой вхожу в приятно пахнущее помещение с бархатными пуфиками и полированными деревянными полами, устланными красным шелковым ковром, над головой звенит латунный колокольчик. На каминной полке мерцают свечи с цитрусовым ароматом. От штатива перед развернутым белым задником-рулоном размером с комнату отворачивается женщина средних лет в клетчатом берете и говорит нам:

— Ах, сяо мэймэй даоле!

Когда она подносит фотоаппарат к лицу, ее ярко-синяя рубашка развевается под струей воздуха из кондиционера.

Щелк! Щелк! Щелк!

Перед глазами мелькают белые вспышки, заставляя меня моргать. Я ожидала увидеть захудалую фотостудию в торговом центре, вроде той, куда мама водит нас каждый год, но никак не этот изысканный будуар. По стенам развешены портреты в натуральную величину: девушка с широкополой шляпой в руках, парень, перекинувший через плечо ярко-красную куртку, парочки, прижимающиеся друг к другу щеками.

— Неужели она сумеет сделать меня похожей на… них?

— Даже лучше. — Софи берет леденец из хрустальной чаши, чувствуя себя по-домашнему непринужденно.

Я даже сесть боюсь. Будь я сейчас дома, мы бы вместе с Меган лопали чипсы в общественном бассейне, прикрыв слитный купальник полосатым махровым полотенцем. Я не из тех, кто шастает по роскошным фотостудиям, выстаивая в очередях, чтобы получить отретушированные, как у кинозвезд, снимки. Моя башка раскалывается от похмелья. Я чувствую себя абсолютной самозванкой.

Софи болтает с Яньне, которая говорит только по-китайски и по-тайваньски и не знает английского. Они подходят к кассе на стеклянном прилавке, а я опускаюсь на колени рядом с кофейным столиком, где кучей навалены традиционные виниловые фотоальбомы и лежит айпад с цифровыми снимками. Я пролистываю изображения на планшете: девушки в платьях с открытой спиной, лежащие на кружевных покрывалах и болтающие каблуками, золотые рассветные пляжи в резких, кричащих оттенках. Мое внимание приковывает лимонно-желтое шифоновое платье с длинным шлейфом, и я пытаюсь представить себя в нем.

Потом я перебираю альбомы. Один сделан для шанхайской команды гимнасток в смешных костюмах с зелено-розовыми цветами, сверкающими звездами, чешуйчатыми морскими существами. Спортсменки позируют на трапециях и в сложных гимнастических пирамидах, внушающих благоговейный трепет.

Меня осеняет, и я кладу альбом на стол:

— Софи, Яньне фотографировала какие-нибудь театральные или танцевальные труппы?

Софи обрывает себя на полуслове, чтобы перевести мой вопрос Яньне.

— Да, у нее есть кое-что вон там. — Она указывает на полку в углу.

Я достаю несколько альбомов в кожаных переплетах: мастер-класс по кун-фу; отряд китайских барабанщиков; танец, снятый прошлой весной в дорогой тайбэйской студии, которую я уже видела в интернете. Но я ищу заведение, которое мне еще не попадалось. И в конце концов натыкаюсь на скромный альбом с заголовком: «Балетная студия Сыту». Склоняюсь над костюмными фотографиями: «Золушка», «Щелкунчик», «Спящая красавица», «Коппе-лия» в августе прошлого года. Все это я танцевала у Зиглера. Сезон за сезоном на снимках фигурируют одни и те же девушки, лишь год от года взрослеющие. Какая невообразимо крохотная студия! В волнении я провожу кончиками пальцев по вытисненному на задней стороне обложки адресу. Я могу зайти к ним после фотосессии, но найдется ли у них свободное место?

— Айя! Во фэйчан сихуань та, дань во фудань бу ци![51] — восклицает Софи, прижимая руки к вискам и качая головой.

Я не тревожусь, особенно вспоминая, как на рынке стала свидетелем того, насколько хорошо умеет торговаться Софи. Она будет понемногу поддаваться на уговоры, пока не получит желаемую скидку, а фотограф при этом останется польщенной тем, насколько высоко мы оценили ее труд.

Наконец Софи поворачивается ко мне:

— Нам предложили две фотосессии по цене одной, поскольку мы пришли вместе. По три наряда на каждую, а еще дополнительная скидка, если мы заплатим американскими долларами.

— И сколько же она с нас возьмет?

Когда Софи называет стоимость, у меня перехватывает дыхание. Это обойдется дешевле, чем в Штатах, но я лишусь трети своих карманных денег.

Из моей сумочки доносится сигнал мобильника. Вынимая телефон, я дотрагиваюсь до таинственного рисунка. Сообщение от Перл: «Мама хочет узнать как твои успехи с китайским позвони ей как можно скорее». У меня опять сосет под ложечкой. Цепкие мамины пальцы вот-вот доберутся до меня. Долго ли еще удастся увиливать? Я пишу ответ: «Спасибо за предупреждение», убираю телефон в сумочку и подхожу к Софи, стоящей у прилавка. Перед ней лежит раскрытый альбом. Я провожу рукой по тисненой золотой рамке, внутри которой фотография ослепительной красотки. Фотосессия! Нельзя представить более бессмысленной траты денег. Вот и еще одному правилу Ванов пришел конец. Я захлопываю альбом:

— Давайте приступим!

* * *

Позируя перед камерой Яньне на белом фоне в желтой батиковой юбке с запахом и на трехдюймовых каблуках, Софи безостановочно стрекочет про Ксавье: «Мы были по-настоящему близки, Эвер», «Он так и не снял рубашку!».

Стоя в углу среди вешалок с нарядами, я прикладываю к себе платье цвета граната и изучаю свое отражение в зеркале. Опять не то: я уже сбилась со счета, сколько вещей примерила. Раздосадованная, вешаю платье обратно на вешалку и роюсь в сундуке с аксессуарами — шелковыми шарфиками, жемчужными нитями и перчатками до локтей.

Но в итоге, когда первая съемка Софи завершается, я, пошатываясь в ботфортах на высоких каблуках и споткнувшись о спицу лежащего на полу зонта-отражателя, занимаю место подруги. В конце концов мой выбор пал на сетчатое платье цвета индиго с черными атласными лентами крест-накрест на плечах, лифе и талии. Парикмахер Яньне вплела в мои черные волосы такую же ленту цвета индиго. Белые кожаные сапоги идеально контрастируют с нарядом, и я без ума от всего образа в целом.

Но когда встаю перед серебристой аппаратурой Яньне, чувствую себя самозванкой, будто заявилась на репетицию Кливлендского балета и привела в замешательство всю труппу.

Яньне так и сыплет невразумительными указаниями. Я бросаю умоляющий взгляд на Софи, и