Преодолевая дикий дискомфорт, я всё же умудряюсь приоткрыть глаза, чтобы понять, куда меня занесло.

Передо мной, насколько хватает глаз, раскинулось море, воды которого пугают своим иссиня-чёрным цветом. Пугают, но в то же время вызывают смутные воспоминания. Я будто уже где-то видела такие водоёмы, ещё и с этими мерцающими огнями в толще воды.

С трудом повернув голову, обнаруживаю и источник запаха гари — буквально в десятке шагов от меня догорает гостевой вагон "Торопыги". Тот самый, в котором мы почти приняли наш последний бой.

Боль в голове усиливается, уши закладывает и все окружающие звуки доносятся до меня как сквозь вату. В горле появляется отчётливый привкус горечи, и дабы не сорваться в истерику, я заставляю себя подняться, оскальзываясь и путаясь в намокшем подоле, но подняться и идти в сторону пепелища. Нельзя думать о плохом, пускай там никого не будет. Пускай это мой персональный ад, рай или лимб. Я не знаю, что успела заслужить за свою короткую жизнь, но готова ко всему, лишь бы мои близкие остались живы. Пускай и без меня.

Что-то странное происходит позади меня. Я ощущаю это волосками, вставшими дыбом по всему телу. И рефлекторно перехожу на бег, даже не подумав оглянуться и убедиться, что мне действительно угрожает опасность. И бегу ровно до тех пор, пока меня за талию не ловят жилистые мужские руки.

— Агата! Агата! Это я, Маркус! — сквозь непроходящий звон в ушах до меня доносится хриплый голос Фаста. — Успокойся! Всё в порядке, все живы!

Ещё несколько мгновений я машинально дёргаюсь, пытаясь вырваться из его объятий. А потом смысл его слов доходит до меня, окатывает волной облегчения.

Все живы! Боги всех миров, мы живы!

Рано или поздно, но любой адреналиновый запал проходит, оставляя после себя лишь дрожащие руки да слабость во всём теле. Ноги подкашиваются, и я оседаю на песок.

— Где все? — запрокидываю голову, ища взгляд Маркуса. — Что с Мири? И с Рози? Как "Торопыга"?

— С ними всё в порядке, мы как раз искали тебя, — мягким, вкрадчивым голосом отвечает Маркус, усаживается рядом и притягивает к себе. — Агата, ты вся промокла, тебе надо в тепло!

Только сейчас я вспоминаю о своём жалком виде, но у меня и вправду не осталось сил куда-то идти.

— Да, пойдём, чуть позже. Отдохну ещё. Ты так и не сказал, что с поездом? И где мы?

— Никто не знает, где мы, — отвечает Фаст, старательно избегая прямого контакта глазами. — Навигация вырубилась, а Освальд не очень хорошо разбирается в особенностях миров, чтобы точно сказать, где мы.

— Что с "Торопыгой"? — я уже поняла, какой вопрос самый болезненный, но не привыкла осторожничать. Повязку с раны лучше срывать единым рывком.

— Тебе лучше самой взглянуть, — Маркус привстаёт на одно колено и тянет меня на себя. — Давай, я понесу тебя. Не хватало, чтобы ты ещё и простыла.

В другое время я бы возмутилась и точно попыталась бы показать свою независимость, но хитрость женщины в том, чтобы вовремя показать свою слабость. Так мне когда-то сказала одна из пассажирок. Умудрённая сединой и опытом женщина лихо вила верёвки не только из моих стюардов, но и даже из женатого Освальда!

Вот и сейчас я решаю последовать её совету — молча принимаю помощь Маркуса.

Мужчина в ответ хмыкает, явно не ожидая моего безропотного подчинения, но никак не комментирует. И я ему за это благодарна. Сил что-то обсуждать нет. Как и желания. Я всё ещё пытаюсь мысленно переварить всё, что произошло. Уложить по полочкам то, что мне удалось в одиночку перекинуть несколько вагонов в другой мир. Хотя в одиночку ли — это ещё вопрос. По мере прояснения сознания, в памяти возникают последние секунды нашей "переброски". Я вспоминаю присутствие чужой силы. Не враждебной, но сейчас я просто не в состоянии оценить, кто помог мне. Дал шанс выжить и не сжечь себя в попытке спасти близких мне людей.

— Нам идти с полчаса, можешь поспать, если хочешь, — слова Маркуса отрывают меня от моих размышлений.

— Хорошо, — вновь слушаюсь его, на этот раз заставляя Фаста хмуриться.

— Ты слишком покладистая, точно заболела.

— Нет, я просто до конца ещё для себя не решила — это явь, сон или персональный ад?

— Чего сразу ад-то? — наигранно обижается Маркус.

— В раю тебя бы точно не было, — не удерживаюсь я от остроты и быстро, чтобы не оставлять за ним последнего слова, добавляю, — всё, я сплю.

Тут же закрываю глаза и поудобнее устраиваю голову на его груди. Мне даже почти не стыдно за то, что ему придётся нести меня так долго. Сам предложил. А тихое "Плутовка!", произнесённое Маркусом, вызывает на моём лице лишь довольную улыбку.

Я и вправду засыпаю. Неглубоко, потому что ощущаю движение, дыхание и стук сердца несущего меня мужчины. От него еле заметно пахнет гарью, потом и, как ни странно, раскалённым металлом. Хотя почему же странно — Фаст явно участвовал в устранении пожара, вся его одежда в мелких порезах и дырах, а закатанные рукава демонстрируют многочисленные ожоги на его предплечьях.

Мне одновременно хочется увидеть, в каком же сейчас состоянии мой экспресс, и в то же время — очень боязно. Пока я не знаю точно, всё ли потеряно — есть хоть какая-то надежда на то, что всё не так уж и страшно.

— Маркус! — сквозь дрёму до меня доносится испуганный вскрик Миранды. — Что с ней?! Она жива?!

— Мири, тише, всё хорошо, она просто спит, — голос Фаста тих и вкрадчив, он словно гипнотизирует и меня, и мою помощницу. Заставляет успокоиться.

— Неси её сюда, — поняв, что я не умираю, подруга тут же меняет тактику, превращаясь в заботливую наседку, — а сам сходи переоденься, да дай Хельге тебя подлатать.

Дальнейшую их беседу я практически не слышу, понимаю лишь, что Маркус опять препирается, а Мири настаивает на своём.

Но меня вносят в тепло, укладывают на что-то мягкое — и мне становится совершенно всё равно, что происходит вокруг. Я так устала, что даже просто прислушиваться к спору друзей тяжело.

Осознав, что мы по-прежнему вместе, я всё-таки позволяю себе погрузиться в