— Дура! — заорал он вдруг. — Чего ты от меня хотела? Ты на меня-то посмотри. Я первое место занял в конкурсе «А ну-ка, парни!» И ты!

И тут Настенька не выдержала.

— Убью! — заорала она и сорвалась с места, желая отомстить обидчику.

Мы с Лёхой кинулись за ней одновременно. Каюсь, я дал ей возможность вмазать ненаглядному Никитушке в глаз. Или куда там она ему попала. А уж потом мы сшибли её с ног и попытались заломить руки. Невесть откуда набежала подмога, и с горем пополам мы связали бешеную девицу.

Я встал, пошатываясь и отдуваясь. Досталось всем. У меня кажется, зуб шатается, локтём прилетело. Лёха вставал с другой стороны, держась за ухо. Шокированный Никита забился в угол, впечатлённый битвой.

— Вставай, Ромео, — протянул я ему руку.

Парень встал на дрожащие ноги, всё ещё боясь отвести взгляд от рвущейся на свободу Насти. А ведь и правда убила бы. Или с той самой крыши сбросила. Так-то.

Я коротко, без замаха, ударил его во второй глаз. Для симметрии.

— Это тебе от всех нас. Заслужил, — объяснил я.

О, кажется, к нам милиция. Как всегда, вовремя.

Глава 11

Месячник «ни дня без милиции» продолжался. Мы опять давали показания следователям, да ещё среди ночи. Надо завязывать попадать в истории. Иначе нас скоро каждый мент в этом городе будет знать в лицо.

Пострадавшей вызвали скорую, которая вколола сильное успокоительное, так что Настя подпустила к себе девчонок. Те скучковались вокруг и дружно её утешали. Тихо бормотали что-то глупое, бабье. Боялись, что услышат. Вслух клялись, что преступник не уйдёт от расплаты. Комсомол вызовет его на товарищеский суд и заклеймит позором. Девки, ну вот чего вы городите?

Я подошёл, оглядел эту юдоль скорби и тоже высказал своё видение ситуации.

— Не плачь, Настюх. Вселенная всё видит. И на твоей улице перевернётся грузовик с печеньками. А у этого хмыря яйца отсохнут.

На секунду настала гробовая тишина. В семьдесят пятом явно не слышали таких шуток. Кто-то хихикнул, за ней другая, третья, и через минуту хохотала вся ватага.

Главного виновника как увели, так мы его и не видели. Может и правильно. Надавать ему по роже хотелось не только мне. Хорошо, что я сразу и воплотил свою хотелку в жизнь. Остальным не повезло, и больше такого шанса может не представиться.

— Молодцы, ребята. Объявляем вам благодарность за смелость, находчивость и спасение жизни человека, — торжественно объявил капитан Соловьёв и пожал нам руки.

Тьфу на них, этих оглашенных. Они ведь завтра опять позвонят декану. Тот скоро креститься начнёт при виде нас с Лёхой.

В общем, легли мы опять под утро. В прошлой жизни я задолбался не высыпаться. И в этой нездоровая тенденция наметилась. Это карма моя, что ли? Вляпываться и не высыпаться. Ей-богу, хоть уходи из общаги в бабкину квартиру. Там поди поспокойнее будет.

На этот раз зевала вся общага. Сонные студенты сталкивались в коридорах и норовили приснуть прямо на кухне.

— Подъём, бойцы! — хлопнул я в ладоши. — Досыпать на парах будете. Мне плита нужна. Кто кофе будет?

М-да, зря я кажется, это предложил. Батарея кружек заняла полтумбочки. Придётся тряхнуть жестяной банкой индийского кофе. Хватило бы.

Сегодня центровой темой разговоров в курилках факультета были не мы. Мыли кости Никитке с Настей, обсуждали их стремительный роман и его драматичное окончание. Впрочем, на нас с Лёхой посматривали с интересом, особенно женская половина студенчества. Одногруппницы так вовсе прониклись тёплыми чувствами к отважным героям.

Единственным светлым пятном во всём это было то, что наш модник в забугорных джинсах сам к нам подошёл. Мы как раз рассказывали Костику в лицах, какое веселье он пропустил из-за того, что ночевал у какой-то семиюродной тётки в пригородной деревне. Вместе с Костиком на тусняк подтянулись и его одногруппники. Джинсовый мачо оказался среди них. Пока Лёха рассказывал, как на крыше заговаривал Настюхе зубы, я рассмотрел модную шмотку. Да, это нормальная джинса, не изделие братских республик. Сейчас и спросим, где такое добро водится.

— Виталий, — тихо отозвал я в сторонку парня. — Ты где джинсы брал?

— А тебе зачем? — как истинный еврей ответил он вопросом на вопрос.

— Тоже хочу купить. Достанешь? Или скажи, где нужного человечка найти.

— Это очень дорого, — с сомнением оглядел он меня.

— Не переживай, деньги есть. Мне две пары надо. Хотя нет, лучше сразу три. И Лёхе.

Виталик сглотнул.

— Я попробую.

— Попробуй, пожалуйста. Только очень прошу, туфты всякой не надо. А то, что заплатим без базара, не сомневайся. Если предоплата нужна, хоть сейчас.

— Ну хорошо. Я через Костяна передам, как будут новости. Вы же в общаге?

— Отлично. Пока в общаге, да. Но ты поторопись, а то можем скоро съехать. Шумно там. Не люблю шум.

Декана мы встретили в коридоре. На приветствие он громогласно поздоровался и пожал нам руки. А в глазах читалось, что б вы провалились, падлы, герои хреновы. Не показалось нам вчера, ой, не показалось. Кто же ему звонил и что говорил?

А разговор с архивисткой принёс сюрприз. Только мы настроились её попытать, как она первая предложила нам остаться после пары.

— Шведов, Корытный, не уходите на перемене. Вы мне нужны.

И мы гадали всю лекцию, ей-то что от нас понадобилось? Оказалось, должок за нами. Когда всё новоиспечённое студенчество отправляли на картошку, мы благополучно откосили. У меня была справка из больнички о противопоказаниях физических нагрузок после ранения. У Лёхи оказалась целая куча справок по состоянию здоровья. Может, сами по себе эти справки и не сыграли бы роли, но моё волшебное письмо от бодайбинского отдела милиции сделало своё дело. На картошку мы не поехали. Однако, нам туманно пообещали заменить колхозную отработку на более лёгкий труд. Потом все уехали, включая преподов, и мы болтались две недели без дела, осваиваясь в новой для нас советской действительности. И вот кара нас настигла. Мы почти забыли об отработке и почему-то считали, что деканат тоже забыл. Ну вот, не забыл.

Валентина Семёновна — преподша по архивоведению, сообщила, что отныне мы обязаны после пар являться в областной архив, где нести трудовую повинность «от забора и до обеда». Стало быть, я даже не наврал Соне,