— Ну а какое отношение буду иметь я в этом всем плане?

— Так ведь работа по исследованию твоя. И инициатива по возрождению плодородия будет под твоим контролем. А я как муж буду контролировать каждый твой шаг и не дам нас одурачить. Чтобы не вы нас обхитрили, а наоборот. Сделать все чтобы вы очень зависели от нас.

— О, это вообще прекрасно! — подметила с иронией. — И хочешь сказать, что твой отец настолько омерзительный тип, который нас настолько не уважает? Что относится к нам как к собакам, которым кидают кость?

— К сожалению, да! В нашем мире царит серьезный патриархат! Только мужчины ценятся и считаются добытчиками и доблестным полом. А женщины слабым и очень зависимым от нас.

— Просто чудесный мир! Я просто вся свечусь от счастья застрять у вас так надолго! — с иронией похвасталась я, но Агнар мой юмор понял и добавил:

— Будем сражаться за то, во что верим!

— На счет сражений. А что случилось с моим последним противником?

— Этот ублюдок был начальником охраны внешней разведки. Он только по причине нападения на корону был приговорен к смерти. Я его лично приговорил по закону и казнил.

— Но я же ведь тоже ранее покушалась на твою жизнь, и чуть не отправила на тот свет!

— Ерунда, пару царапин. И это был показательный бой, на глазах у армии и на тренировочном поле. — мне бы его спокойствие.

— Я забыла о самом важном. Признание наследника.

— Конечно. Эту прекрасную новость я оставил на потом. После встречи с королем о нашем плане я расскажу о сыне. Пока необходимо подождать. Хочу напомнить тебе о нашем разговоре. Для моего отца лучшая невестка та, которая родит больше наследников. Я помню о твоем отказе быть королевским инкубатором, но разговор может дойти до обещания, что после свадьбы я заделаю тебе еще одного отпрыска наших кровей.

— Давай без таких колоссальных перспектив. Не хочу показаться слабой, но рожая Торджера я была на волоске от смерти, не хотелось бы повторять этот опыт.

— Я сожалею, что многое упустил и сильно усложнил тебе жизнь. Впредь такие ошибки не повторятся.

— Где ж там повторишь, заклеймил как дикую корову. Теперь даже с под земли достанешь.

— Верно мыслишь. Не советую от меня прятаться. Как твое самочувствие?

— Нормально, нога поболит и перестанет. Я не могу лежать бесполезным трупом и бездействовать.

— Тебе досталось магией Дженардов, так просто не исцелишься. Я помогу!

— Не надо тут выделываться передо мной! У меня без тебя прекрасный опыт в исцелении!

— Прекращай спорить. Ты помогла, теперь мой черед. И это мой личный приказ! Будет больно, постарайся стерпеть.

— Где ж тут вам возразишь, Ваше высочество! — ему было все равно на мой ответ, тот принялся размахивать руками с ног до головы испуская желтый свет. Будто бы лекарей тут не хватало. Блин, а он же как-то проговаривал эту проблему.

— Неужто вы лично в своей столице каждого бедолагу подлечиваете? — и тут началась сильная боль в голени, которая красовалась с синяком и ссадиной. Не удержалась и айкнула. В ответ на это принц прислонился губами к повреждению и начал дуть леденящим дыханием, что аж от холода замерзала вся нога до колена.

— Нет, Тесса! Только исключительных персон!

— Зачем ты меня смущаешь? И обязательно преклоняться так близко к ссадинам?

— Это обезболивание, без этого никак!

— Я от твоего обезболивание в ледяную скульптуру превращусь! — блин, а ушибов у меня по всему телу в избытке. И как мне от него сбежать?

— Не позволю! — упертый ослина. Самое приятное что боли после процедуры я не чувствовала. Лишь холод. А тем временем он подбирался уже лечить бедро и ранение, которое скрывало нижнее белье. Конечно же он начал его с меня снимать!

— Не смей меня раздевать! Хватает и других ушибов, без обнажения!

— Я тебя не долеченной не выпущу!

— А я не намерена раздеваться перед тобой!

— По правильному я обязан тебя обездвижить и самому раздеть! Ты же ведь с опытом в исцелении, и знаешь об этом. Согласна?

— Это несправедливо. Ты можешь обходить мое обездвиживание, а я твое нет!

— Зато будет по правильному, и как положено!

— Дай слово что это исключительно ради исцеления. Не более!

— Обещаю!

— Манипулятор! В покои никто не войдет?

— Нет, будь уверена! — и вот таким образом, добровольно, не вступая в бой, я проиграла. Выбор у меня хоть и был, но как он выразился, видимый. Я добровольно с видимой гордостью разделась сама, и с гневным выражением лица легла на кровать, представ ему во всей красе. Агнар был очень удивлен моей уверенностью, и видимо рассчитывал, что будет пред лечебный бой, но ошибся. Секунд 5 на нагую меня ошарашено смотрел, что меня еще больше бесило:

— Будем любоваться и тратить дальше время впустую? — хотела бы сказать делом заниматься, так может взять да понять меня не в том смысле. Среагировал согласием моментально. Отбила ноги серьезно. Как могла сдерживала боль, не давая ни малейшего шанса на смущающее меня обезболивание, да где там. Выкручивало кости так, что пришлось мычать и не сдержала слезы. Конечно же Агнар воспользовался и начал холодить своим дыханием. Прибавляя поцелую.

— А вот это было обязательным?

— Да, это второй уровень обезболивания, работает получше.

— Я так понимаю, что высший уровень, это когда доводят до оплодотворения?

— Ты права. Это действительно высший уровень, но не в обезболивании.

— Страшно представить. А многих ты лечил на втором уровне?

— До этого момента нет. Обходился только первым. — слабовато верится, учитывая его ловкость в другом деле. А тем временем он принялся лечить низ живота, на котором красовались синяки от резко снятых с меня брюк. Как же мне в этот момент стало неловко. Не знала куда себя деть. От стыда прикрыла глаза, и он конечно же ворчал:

— Я же просил, не двигаться! Мне тебя обездвижить?

— Я и так стараюсь! Ты обещал, а мешать я тебе не буду!

— Ну вот и прекрасно! Красивая ты! — ну зачем он меня еще больше смущает? А когда принялся и там лечить еле сдерживала свой голос, лишь бы не выдавать ему шанса на обезболивание. Слезы текли рекой. Но эта область обошлась без его дыхания, чему я была рада и облегченно вздохнула. Но все равно кости выворачивало, а кожу жгло, и пришлось и это стерпеть, на что он предложил:

— Может тебя все же обезболить?

— Нет, нет! Все хорошо! — после принялся к моему