Лиана глубоко вздохнула, услышав ровную, непоколебимую решимость в последней фразе Хэйнаты. Ее мать была права, и она знала это, как бы мало ей это ни нравилось. Действительно, любые другие мать и отец в таком же положении, вероятно, давным-давно заперли бы ее в одной из башен Хиллгарда. Но от этого напиток не стал менее горьким на языке.

- Ты понимаешь, что я говорю, и почему? - спросила ее мать через мгновение, и Лиана кивнула.

- Да, мэм, - сказала она. - Я ненавижу это, но понимаю это. И я не ненавижу тебя за это.

- Спасибо тебе за это, - тихо сказала Хэйната.

- Я бы хотела... - начала Лиана, затем закрыла рот.

- Чего ты желаешь, дорогая? - подсказала ее мать через секунду или две.

- Я не знаю, - сказала Лиана, чувствуя, как огонь камина согревает ее спину, когда она села на табурет у ног матери. Она закрыла глаза и медленно покачала головой. - Я бы хотела, чтобы все было не так. Я хотела бы быть той, кто я есть, и при этом оставаться кем-то другим, кем-то, кто мог бы делать и быть тем, кем она хотела... и кому не нужно было беспокоиться о том, что кто-то другой использует ее как оружие против ее семьи.

- Я не виню тебя, дорогая, - сказала ее мать с легкой улыбкой. - Но ты не можешь больше, чем можем твой отец или я.

- Я знаю. - Лиана открыла глаза и ответила на улыбку матери. - Я знаю, мама. И я постараюсь быть хорошей, правда, постараюсь.

- Ты всегда была хорошей, даже когда была плохой, - сказала ее мать с тихим грустным смешком. - Я не прошу чудесных изменений в твоем поведении или в том, кто ты есть. Я только настаиваю, чтобы ты тоже была осторожна.

- Я попытаюсь, - повторила Лиана.

Глава седьмая

- Не думаю, что вам следует быть здесь, - сказал крепко сложенный светловолосый аристократ. Выражение его лица было почти нейтральным, но его рука задержалась на рукояти кинжала, а голос был опасно ровным. Он был человеком, который не любил сюрпризов и не привык - или терпел - неповиновение, и это было заметно.

- Не похоже, чтобы кто-то еще знал, что я здесь, милорд барон, - ответил его посетитель. Это был невзрачный маленький человечек, темноволосый и кареглазый, и его одежда была такой же непримечательной и легко забываемой, как и он сам. Он мог бы быть торговцем или клерком. Возможно, мелким чиновником, прикрепленным к дому какого-нибудь аристократа среднего ранга. Возможно, даже умеренно преуспевающим врачом со списком пациентов среднего класса.

Но, конечно, подумал барон, он не был ни одним из них. Хотя то, чем именно он был на самом деле, оставалось гораздо менее удовлетворительно определенным, чем список того, чем он не был.

Барон прислушался к стуку дождевых капель и плеску журчащих водосточных труб на террасе перед кабинетом своих личных апартаментов и подумал о том, чтобы указать, что он идет спать, и предложить другому вернуться в более удобное время. На самом деле, он очень тщательно обдумал эту идею, прежде чем, в конце концов, отверг ее.

- И как вы можете быть так уверены, что никто не знает? - спросил он вместо этого.

- Мой дорогой барон! - В голосе маленького человечка звучало оскорбление, хотя он отнесся к этому достаточно уважительно, чтобы соблюсти приличия. - Мы говорим о части моих деловых навыков! Каким бы я был заговорщиком, если бы не мог быть уверен в подобных вещах?

Барон стиснул зубы при слове "заговорщик". Не потому, что это было неточно, а потому, что ему не нравилось слышать, как об этом так небрежно отзывается человек, о котором он знал гораздо меньше, чем ему хотелось. А также, возможно, потому, что дворянин его ранга никогда не был участником чего-то столь распространенного, как "заговор".

- Я повторяю, - сказал он, его голос был ледяным с предупреждающей ноткой холода, - как вы можете быть так уверены?

- Потому что ваши оруженосцы не врываются в ваши покои, даже когда мы разговариваем, милорд, - сказал его посетитель гораздо более серьезным тоном. Барон выгнул бровь, и другой мужчина кивнул. - Если я мог проникнуть в ваши личные покои так, чтобы они меня не заметили, думаю, можно с уверенностью сказать, что никто другой не смог бы заподозрить, что я здесь. Кроме того, у меня есть несколько... других способов быть уверенным, что за мной не наблюдают.

- Понимаю.

Барон пожал плечами и пересек кабинет. Он сел в удобное кресло за своим столом и повернулся лицом к своему посетителю. Он должен был согласиться, что замечание собеседника о том, что его оруженосцы не заметили его прибытия, было правильным. И затем было второе замечание другого человека. Барон не знал и не хотел знать всех ресурсов, которыми мог обладать его самопровозглашенный товарищ по заговору. Он сильно подозревал, что среди них было колдовство, и если это было так, то это наверняка было не белое колдовство. И поскольку наказанием за темное колдовство и магию крови была смерть, он предпочитал не знать больше, чем нужно. По иронии судьбы, само его невежество - как бы усердно ему ни приходилось работать, чтобы поддерживать его, - стало бы его самой мощной защитой, если бы дела когда-нибудь зашли настолько далеко, что он столкнулся бы с расследованием. Даже назначенный судом маг мог подтвердить правдивость его заявления, когда он свидетельствовал, что не знал, что другой был колдуном.

- Что ж, - сказал он, после того, как почти целую минуту холодно рассматривал невзрачного мужчину, - раз уж вы здесь, полагаю, вам не повредит рассказать мне почему.

На другого мужчину, казалось, удивительно не подействовал подозрительный взгляд такого могущественного аристократа. Его нельзя было назвать беззаботным по этому поводу, но он подошел к углу стола, сложил руки за спиной, поджаривая свой зад у камина барона, и улыбнулся.

- Есть несколько вопросов, которые, я подумал, нам, возможно, следует обсудить, - легко сказал он. - И есть также некоторые новости, о которых вам, вероятно, следует сообщить. Итак, поскольку я уже был в Сотофэйласе, то решил добраться до Торэймоса и поделиться ими с вами.

- Какого рода новости?