Грёбаный Ларин. Фотографию, значит, всю жизнь хранил. Надеялся на что-то. И потихоньку подбирается к его жене всё ближе. О чём таком они сегодня разговаривали, что ему не нужно знать?

С появлением Макса все пошло наперекосяк. Алёна стала другая. Задумчивая, вся в себе. Перечить начала. Медленно, но верно ускользает. И удержать сложно. Утекает, как песок сквозь пальцы. По чуть-чуть, незаметно, но неумолимо.

Давить сегодня начал - убежала из дома и чуть не убила себя. По спине Ивана прошел неприятный холодок.  Да хрен с ними, с этой машиной и шубой, не последние. А вот если бы с ней что-то случилось - не пережил бы.

И Юлька эта откуда взялась? Столько лет не появлялась, а тут вдруг прикатила. Лишь бы рот свой раскрывать не начала. Надо её немного постращать.

Опять же, дочка эта Ларинская со своей подростковой непосредственностью. Как будто специально готовилась. Бесит. И в воздухе висит предчувствие неминуемой беды. Интуиция Ивана практически никогда не проводила. Завтра нужно встретиться с Юлькой. Напомнить кто оплатил банкет.

На пороге появилась Алёна в шелковой ночной рубашке.

- Не спишь ещё? Таблетки не забыл выпить?

- Не надо ко мне относиться как к пациенту, Алёна. Я твой муж, всегда помни об этом.

- Забудешь тут...

Иван подошёл со спины, уткнулся носом в изгиб шеи, полной грудью вдохнул её запах. Губы дотронулись до нежной кожи. Руки сами заскользили по гладкой ткани.

- Иди ко мне, - жарко прошептал он прямо в ухо.

- Вань, не сегодня. Устала, как гончая. Давай спать.

- Сегодня, Алёна, сейчас, - Иван развернул жену лицом к себе,  расстегнул заколку и запустил пальцы в шелковистый глянец волос. Светлые пряди заструилась в руках. Он испытывающе заглянул в зелёные глаза, сияющие в свете ночника. Они были пусты. Неживая холодная кукла. Ни малейшего проблеска желания. Лишь безмерная усталость и обречённость.

Лицо Ивана исказилось гримасой гнева. Он намотал на кулак ее длинные волосы и потянул назад, а губами впился в нежную кожу над ключицей, оставляя багровый засос. Треск разрываемой ткани прозвучал, как автоматная очередь. Алёна вскрикнула:

- Ай, что ты делаешь?  Мне больно!

- Никогда, никогда в постели со мной ты не будешь думать о другом мужчине... Поняла? Пока я живой, ты только моя.

31. Максим

31. Максим

Проснулся Максим от стойкого ощущения, что за ним наблюдают. Ночью после сложной операции и посещения реанимации, куда определили его мать сил хватило только чтобы дойти до дивана в кабинете. Он упал на него и отрубился.

Сейчас в кресле напротив с чашкой кофе в руках сидела Алёна и смотрела на него, словно хотела вынуть душу. Как будто пыталась что-то понять.

- Сколько времени? - Максим резко сел, - Я проспал планерку? Только на минутку ведь прилёг.

- И планерку, и селектор. Я будить не велела. Ничего, переживут. Мне сказали, что ты только в семь утра освободился и сразу пошел в реанимацию.

- А тяжёлые? Обход по отделениям?- Извините, товарищ начмед, но я прошла всех без вас. Всё-таки спала целых четыре часа, а это на порядок лучше, чем два.

- Как Диана?

-  Вечером заберёшь. Ей вчера тоже несладко пришлось. Не стала её будить. Пусть хоть кто-то сегодня выспится.

- Спасибо тебе. И за маму тоже спасибо.

- Я заходила к ней. Она стабильна. Обошлось малой кровью. И не говори глупостей, разве ты бы не поступил так же?

- Алёна, у меня к тебе просьба... Я хотел бы видеться с сыном. Пусть не в качестве отца. Мне кажется я смогу найти с ним общий язык. Обещаю, что ничего ему не скажу.

Алёна устало подняла полный боли взгляд и посмотрела в карие глаза напротив. Внезапно её прорвало.

- Скажи мне, Макс, что же в ней было такого, что ты не смог удержаться? Стоила она того чтобы всю жизнь жалеть и носить в бумажнике мою фотографию? Чтобы просить о встречах с сыном в качестве кого? Моего коллеги по работе? Я хочу понять о чем ты тогда думал? Что чувствовал?

Максим угрюмо опустил глаза.

- Мне нечего тебе ответить. Правда. Ни черта не помню. Смешно. О ночи, ставшей для меня роковой ни единого воспоминания. Я выпил какие-то таблетки и запил абсентом. Упал на месте, проснулся через сутки. Всё.Потом я искал тебя, хотел объясниться. Безуспешно пытался дозвониться, достучаться до тебя. Долго, почти месяц. Но Иван был начеку. Когда я тебя нашёл, вы уже успели расписаться. Ты просто не представляешь какой для меня это был удар. И я женился на Юльке от безысходности. Забродин всё правильно рассчитал. Упустил только то, что ты уже была беременна.Если кто и знает что действительно произошло той ночью, то это Юлька. И я вытрясу из неё правду. Обещаю.

Под тихий гул рециркуляторов Максим решительно шагал по длинному коридору травматологического отделения. Он точно знал, как нужно разговаривать с Юлей.

Её палата была последней, рядом с кабинетом заведующего. У заветной двери на фоне яркого прямоугольника окна вырисовывался смутно знакомый силуэт мужчины с тростью. В руках он держал пакет с фруктами. С утра припёрся. Значит нервничает.

- Забродин, какого черта тебе здесь понадобилось? - раздражённо спросил Максим.

- И тебе здравствуй, Ларин, - Иван повернулся лицом к собеседнику, - Узнал, что Юля попала в аварию, вот, фрукты принёс. А что, нельзя?

- А как ты думаешь? Она ещё толком не отошла от наркоза.

- Насколько я знаю, решения о посещениях принимаются лечащим врачом, - хитро прищурился Иван.

- Всё правильно, - Ларин скрестил руки на груди, - Лечащий врач - я. Зачем ты пришел? Запугать её, чтобы не сболтнула лишнего?

- Ну зачем же так грубо. Просто поговорить. Вспомнить прошлое. Спросить не надо ли чего.

- Там где ты появляешься, сразу возникают проблемы. Уходи. И  чтобы больше я тебя здесь не видел.

- А я чтобы больше не видел тебя рядом с моей женой, - разозлился Иван, - И не думай, что победил. Существует множество способов заставить человека молчать.

- Только попробуй!

- Кстати, у тебя красивая дочь, Макс. Любишь её, наверное, - на лице Ивана появилась ядовитая ухмылка, - Ты должен быть мне благодарен. Если бы я тогда не подложил Юльку