Аткинс-Трёхмашинный, американского авиаконструктора, в простонародье прозванный «Гусем». Весьма удачная машина, с хорошей грузоподъёмностью и приличной дальностью. Правда стоит изрядно. Сорок тысяч целковых, не баран чихнул. Но похоже я теперь знаю, как именно этот ублюдок приобрёл свой самолёт.

— И часто вы вот так подрабатываете грабежом?

— Не знаю. Я вообще ничего не знаю. Только пару месяцев работаю на Валерия Игнатьевича. Я даже не знал, что он собирается делать. Сказал, что есть пассажир, и велел провести вас по этому переулку. И всё.

Ага. Рассказывай. Я же молодой и наивный. Кто же станет использовать в тёмную своего помощника. Одно дело контрабанда, за которую можно и без тюремного срока обойтись. И совсем другое мокруха, за которую каторга ломится, а то и плаха. Так что, он как минимум знал о намерениях Валеры. А иначе, тот просто идиот.

— Когда вы собирались лететь в рейс? — спросил я.

— Всё уже готово к вылету, оставалось только вас забрать.

— Вот значит как. Ну тогда я уже тут. Веди.

Я снова сунул ему в рот кляп. Потом развязал ноги. Когда он поднялся, без зазрения совести нагрузил его своим саквояжем, и легонько толкнул в плечо. Тот закивал, мол, всё понял, и с готовностью пошёл впереди, показывая дорогу.

Федя понял меня правильно, и повёл по глухим закоулкам. Я прекрасно ориентировался благодаря «Кошачьему зрению». А абсолютная память помогала запоминать маршрут, ну и сориентироваться где именно находится самолёт контрабандиста.

«Гусь» находился у причала, в дальнем, самом глухом углу, покачиваясь на мелкой волне, гуляющей по акватории порта. Хотя за её пределами по обыкновению штормило, над молом взметались мириады брызг, а до слуха доносился отдалённый гул прибоя. Странные всё же выверты в этом мире.

Самолёт представлял собой летающую лодку моноплан, с высоким расположением крыла. На нем три машины с двухлопастными винтами. Благодаря убирающемуся шасси он мог садиться как на воду, так и на сушу. Весьма полезное качество для контрабандиста. А ещё солидная грузоподъёмность в семьдесят пять пудов и дальность полёта в тысячу вёрст. И если верить ватерлинии, то загружен он под завязку.

— Не боязно оставлять лодку в такой глуши? А ну как кто руку кинул бы.

— На аэроплан Валерия Игнатьевича? — искренне удивился пленник.

— Понятно. Заходим.

Открыв боковую дверь, оказались в грузовом отсеке, заставленном закреплёнными ящиками. Свободной оставалась только небольшая площадка, у узкого прохода в пилотскую кабину, оказавшуюся довольно просторной. Слева место пилота, справа штурмана, со складывающимся столиком, и необходимыми инструментами.

Усадив Фёдора на сиденье штурмана, сам устроился в пилотском.

— Где полётный план и остальные документы? — потребовал я.

— Там, — кивнул он на небольшой стальной сейф под приборной панелью.

Вспомнив про прихваченные ключи, я подобрал нужный и вскрыл дверцу. Внутри обнаружились шкатулка, с пятьюстами рублями. Зажиточным контрабандистом был Валера. Бортовой журнал, и папка с документами.

В ней оказались бумаги на груз, утверждённый полётный план, с отметкой разрешающей вылет. Паспортные книжки, на имя Рыбакова Валерия Игнатьевича, и Горина Фёдора Максимовича. Конечно не полный тёзка, но хотя бы имя моё. Да и возраст подходящий. Имеются лицензии, пилотская на убитого, и штурманская на пленника. Очень хорошо. Просто замечательно. И всё это подлинное, способное пройти любые проверки, кроме очной.

Правда, появился червячок сомнения, что я собираюсь порешить человека за его документы. Но я тут же отогнал эти мысли. Он покушался на меня в равной степени со своим командиром. Так что, идут лесом все эти душевные метания. Другое дело, что согласно нового плана, возникшего в моей голове, тело Валеры нельзя было оставлять в Кукуштане. Оно должно было бесследно исчезнуть.

Поэтому, я поторопил Федю, и мы вернулись обратно, за трупом. Ну не самому же мне таскать моего несостоявшегося убийцу.

— Мы не сможем взлететь. Не хватит разгона, врежемся в мол, — когда послышался заунывный свист предохранительных клапанов всех трёх котлов, произнёс Федя.

— Что так? — удивился я.

— Перегруз в пять или даже шесть пудов. Нам придётся дольше разгоняться.

Ага. Перегруз выходит это я с моими пожитками. Валера похоже грузился под завязку, так, чтобы каждый килограмм с пользой. Ну и конечно же Федя ни о чём не знал. Вот понятия не имел, что мне до «гуся» дойти не суждено. Утопили бы мою тушку на дне порта, и вся недолга. И похоже он понял, что проговорился.

Однако, я не подал виду, что обратил внимание на его оговорку. Согласно кивнул, поднялся с пилотского кресла, и прошёл в грузовой отсек. Вооружился топориком, парой ударов проломил два объёмных ящика. Чтобы ненароком не остались плавать на поверхности. После чего столкнул их в воду. Булькнули они достаточно быстро. Ушли на дно, едва ли не камнем.

Наконец я повёл машину на взлёт. Федя запалил сигнальный ацетиленовый фонарь. Глянул на меня, и я одобрительно кивнул. Мол, дерзай.

Благодаря реципиенту, мне известны четыре типа кодов. Международный, военного флота русского царства, дружины великого княжества Большекаменского и русского гражданского флота. Причём, у Григория они от зубов отскакивали. Что уж говорить мне, с моей абсолютной памятью, и большим опытом её использования. Так что, я не переживал по поводу возможной подачи сигнала тревоги.

Взлетели без проблем. Хотя я и впервые управлял таким самолётом, принципиальных отличий не обнаружил. В этом мире техника всё ещё находится на довольно примитивном уровне, и если можешь поднять в воздух один аэроплан, то с большей долей вероятности справишься и с другим. Разумеется хватает отличий. Но они не критичные.

Препятствий нам никто чинить не стал, и мы взяли курс на Владимир, столицу Русского царства. Согласно документов именно туда и следовало доставить груз. До места мы доберёмся часов через пять. То есть, с рассветом.

Через час полёта, когда мы находились над открытым морем, я нанёс резкий удар ребром ладони по горлу не ожидавшего подобного Феди. Тот захрипел, схватившись за горло связанными руками. Я же опустил на голову контрабандиста рукоять бульдога, отчего тот сразу же обмяк. Зафиксировал руль, жаль тут пока ещё не додумались до автопилотов. Ну да, чего уж, управлюсь. За пару десятков секунд ничего не случится.

Подхватив за шиворот безвольное тело я выволок его в грузовой отсек, и открыв дверь выбросил наружу. Где-то там, в трёх тысячах метрах бушующие морские волны, приняли его в свои объятия. Всё. О нем теперь можно забыть. Фёдор умер, да здравствует Фёдор…

С рассветом я подлетел к острову Городец, Владимирского великого княжества. Который вполне подходил для воплощения моего плана. Лететь до конца маршрута в мои