Первым делом я усадил Славика в свое кресло и потребовал ответа: 

- Ты как здесь оказался? 

Он тут же насупился, но посмотрел на меня твердо. И я понял, что внезапно уехавшая из офиса Победова совсем не в курсе того, что наш сын здесь. Да и вряд ли была иная причина для ее раннего отбытия кроме той, что Слава пропал. 

Моя рука потянулась к телефону. Не представлял, что сейчас испытывала Вика. Даже для меня, который только-только обрел сына (хоть всего лишь и в своих мыслях), подобное казалось кошмаром. Что чувствовала Виктория, я даже боялся предположить. 

- Я к тебе приехал. Мама не очень рада, когда мы с тобой встречаемся. 

Он поджал губы и тяжело вздохнул, когда понял, что я собираюсь звонить Победовой. Но ни слова не сказал. Видимо, ему было достаточно хотя бы этих крох общения со мной. Черт! И почему все это настолько сложно, что материться хочется? 

- Я это уже понял. Но сбегать все равно нехорошо. Как ты вообще добрался сюда один? 

Пока Славик рассказывал, я налил ему сока и поставил перед ним чашку. В параллель набирал номер Вики раз за разом, но она сбрасывала звонки.

Окей, ладно. Значит, повезу Славу к ней домой. 

- Слушай, Слав… давай как мужик с мужиком, - сказал я, когда пацан завершил историю про свои «подвиги». Присел напротив него и, положив на стол руки, сцепленные в замок, посмотрел на Славика. Тот хмурил брови, но взгляда не отводил. - Ты же понимаешь, что твоя мама сейчас с ума сходит? 

- Понимаю, - кивнул он. - Но я очень хотел к тебе. 

И тут у меня внутри все перевернулось. Это было что-то новое, чего я никогда раньше не испытывал. Даже запекло как будто где-то глубоко-глубоко. Несколько слов от ребенка, который может оказаться совсем не моим, а меня словно наизнанку вывернули. 

- И я очень хотел с тобой увидеться, - кивнул я. - Но у нас с тобой есть твоя мама. И она очень дорога нам обоим. И нам с тобой нужно ее беречь. Это главное, понимаешь? 

- Понимаю, - снова повторил Славик и поерзал на стуле. 

И я, поднявшись из-за стола и протянув парню руку, сказал твердо: 

- Поедем скорее к ней. 

Конечно же, мы собрали все мыслимые и немыслимые пробки, а дома у Победовой нас ожидала бурная встреча, но другого я и не ждал. Хотя, меня и коробил тот факт, что Виктории я был настолько неприятен, что она даже не соизволила взять трубку. Но что поделать - наверно я это заслужил. 

Когда Слава удалился в свою комнату после тирады Вики, я заложил руки в карманы пальто и сказал: 

- Если вы закончили, то я продолжу. 

Слова Победовой остро полоснули по нутру. Она не желала со мной пересекаться… что ж, это ее право. Навязываться женщинам и бегать за ними я не привык. И не собирался привыкать к этому впредь. Не потому, что это меня как-то унижало… нет. Просто сейчас понимал, что все и взаправду дошло до той черты, за которой нас не ожидало ничего хорошего. 

- Я понимаю, что вы пережили, Виктория, - намеренно ставя границы, произнес я. - И мне очень жаль, что все получилось так, как получилось. Но если вы думали, что это я украл вашего сына, то должны, наверно, скостить мне срок вынесенного приговора, просто потому, что я сам лично доставил его вам. Как только понял, что произошло. - Невесело усмехнувшись, я развернулся, чтобы уйти, но на полпути обернулся. - И мне очень жаль, что у нас с вами… с тобой все вышло именно так. 

А больше меня здесь ничего не держало. И никто не держал. Кроме маленького мальчика, который был готов проехать половину города, лишь бы только увидеться с тем, кто стал ему дорог. 

И для кого и он стал бесценным. 

Как и его мама. 

Тест днк я все же сделал. Долго думал над тем, отдавать ли на анализ чашку, из которой пил Славик, но все же решился. Узнать про то, являюсь ли отцом, теперь было важным еще по ряду причин. Я, конечно, был уверен, что последние результаты анализов относительно генетических аномалий были отрицательными на девяносто девять и девять десятых процентов, но… А если Славик еще чем-нибудь заболеет и ему срочно понадобится донор? Черт, надо будет заняться своим здоровьем вплотную. Бросить пить окончательно, начать бегать и снова пойти на джиу-джитсу. Или шахматы. Отлично развивают мозг и логику, которые у меня в последнее время, похоже, хромали. 

- Ну? - потребовала от меня ответа Марина, когда я, с конвертом наперевес, где лежали результаты анализов днк, заявился к ней посреди ночи. 

- Что - ну? Дай хоть дух перевести, - буркнул я. - И кофе налей, что ли. 

Меня трясло. От понимания, что я могу открыть сейчас сраный конверт и обнаружить, что не я отец Славы, внутри все холодело. 

- К черту кофе, Самохин! Открывай немедленно! - скомандовала Марина. Ее бы таланты, да в армию. 

- Ладно, - сказал я и все же открыл конверт. Жадно вчитался в строки, которые расплывались перед глазами. Б*я! Я что - и взаправду отец Славы? 

Отпустив конверт, в который мертвой хваткой вцепилась Марина, я подскочил на ноги и заходил по гостиной. Я - отец? Нет, не так. Я - ОТЕЦ! Черт бы все побрал! Сейчас, когда не просто чувствовал это, а знал досконально, все чувства обострились до предела. 

Этот развитый не по годам смышленый пацаненок был моим сыном! Вот же… бывает такое! 

- Самохииин! Мне точно нужен коньяк! - выдохнула сестра, после чего метнулась к бару. - А я ведь знала это сразу! И никаких днк не нужно! - сказала она и налила себе бокал янтарного напитка. 

Знала она! 

Впрочем, говорить что-либо Марине я не стал. Да и не мог. На лице, сама по себе, расплылась довольная улыбка. 

- И что теперь делать будешь? - потребовала ответа сестра, вырывая меня из размышлений о Славке. 

- Ничего не буду, - подернул я плечами и сел обратно за стол. 

Марина задала тот вопрос, который я считал основным. Поехать к Виктории и рассказать ей, что тайно сдал анализы на днк, означало обострить то, что и без того по вкусу напоминало табаско. Сейчас мы с ней находились в тех отношениях (которых и не было, по сути), когда любое слово могло привести к чему-то непоправимому. Если уже не привело. Хотя, я предпочитал думать, что не все потеряно.