В первый раз Аластер почувствовал зуд в голове сразу же в тот день, когда он привел к себе домой Мэйгрид Вэйр. Зуд перерос в жар, который он списывал на столь неудачную поездку в королевский замок и потраченные нервы.

Особого значения повторяющейся мигрени и жару в теле он не предавал. Иногда так бывало и раньше, стоило ему потратить хоть крупицу резерва, как его сразу же накрывало и остатки Золотой магии терзали изнутри, крошечными иглами впиваясь в черепную коробку, желая, чтобы их никогда не беспокоили. Магия его ненавидела и пыталась сломить изнутри. Она металась и рвалась к тому, кого хотела звать хозяином, но так и осталась, заперта внутри Аластера своими остатками.

Возможно, все дело в том, что он отклонил заклинание Брайса? Потратил жалкую унцию сил и теперь она ему мстит?

Аластер думал об этом в подобном ключе, в сущности, не понимая, что он жалкий дурак. Все, как и сказала ведьма с болот, он капался в другом, совершенно забыв о главном. Да, возможно, Сеттен следил за этой девочкой, но стоило подумать о том, что если бы Сеттен хотел по-настоящему отомстить за свою поруганную честь, он бы подослал убийц, и дело с концом, а не следил за тем, что жалкую девицу не отпустили на Материк. За Мэй же просто следили. Неумело, плохо скрываясь или не таясь вовсе, поэтому он предпочел забрать ее в родительское гнездо, не оставляя одну.

И тут впервые за неделю разлучившись с ней в замке по-настоящему, он словно остыл. Жар спал, голова зудела, но уже по другим причинам. Даже его выходка на семейном вечере, ничего не беспокоило… Почему же? Аластер думал теперь, что упустил какую-то делать, определенно мелкую, но определяющую собой все.

Затем они вернулись на остров, и все пошло по кругу.

Жар рядом с Мэйгрид, давило виски, как только они разлучались, все проходило: он остывал, принимая нормальную температуру, исчезало желание пролететь под островом и окунуться в морскую гладь. Ведьма поняла сразу, что он не смог разобрать с самого начала, Мэйгрид каким-то образом влияла на его магию, словно на его груди висел огромный замок, а у нее в руках все время был ключ, который к нему подходил. Запираясь в кабинете, подальше от ее глаз, он практиковал различные заклинания, которые раньше не выходили никоим образом. Улетая на другие острова, он снова оставался ни с чем, и даже самые простые вещи давались с трудом.

Оставалось только понять, что же в Мэйгрид Вэйр такого особенного.

Аластер пытался честно.

Всему виной казались удивительной красоты зеленые глаза на довольно простом лице. Правда, стоило отдать должное, как только Мэйгрид привела в порядок волосы и надела платье под стать её новому положению, он почувствовал, что ему в руки попался неграненый алмаз. Стоило умелым рукам навести блеск, и она засияла так ярко, что на этот раз перехватило дыхание совсем не оттого, что магия внутри него издала какое-то движение.

Он готовился к тому, что Мэйгрид может предстать настоящей красавицей, после того как видел ее на вечеринке в семейном кругу, но в этот раз все же она сумела поразить вновь.

В экипаже, который вез их на королевский бал, он прикрывал глаза не потому, что хотел спать или сосредоточится на деле, а чтобы не позволить себе лишнего, потому что на этот раз жгло не все тело, а определенное место. Реакция на красивую девушку, тут уж ничего не поделаешь.

От Мэйгрид пахло мылом и лосьоном, который он ей подарил, она говорила умные слова и задавала верные вопросы, а еще нестерпимо хотелось…

— Корри Аластер, расскажите детальнее, что с вашей магией? — Брайс вел его по длинному коридору в сторону башни, что когда-то занимал Фергус. Здесь даже ветер завывал тихим шелестом его голоса, напоминая, что следует быть осторожнее. Лицо Брайса представляло собой белый холст с прорезью для рта и яркими глазами, что сейчас внимательно изучали Аластера, не понимая, в какую ловушку, он его пытается вовлечь.

Кто бы мог подумать, что эта вечно молчаливая тень Сеттена окажется настолько завистливым существом, что посмеет выйти из тени своего хозяина и начать действовать самостоятельно?

— Чувствую какую-то нестабильность, честно говоря. Совершенно не понимаю, с чем это может быть связано.

— Что ж, конечно, я осмотрю вас.

— Благодарю за вашу заботу, мисир Брайс.

— Бросьте, корри Аластер, мы с вами выросли вместе не к чему эти титулы, когда мы не на публике.

Каменный коридор закончился деревянной дверью, простой на вид, с выбитыми на дереве рунами, которые на деле препятствовали для входа любому неприглашенному. Аластер ощутил, как они кольнули его, ощупывая, но с позволения хозяина впустили внутрь.

Он не был здесь давно. Ступни заныли от бесчисленного количества каменных ступеней, убегающих вверх, в то время как Брайс позволил себе просто плыть по воздуху.

Детьми они бежали наперегонки сюда, чтобы как можно скорее увидится со сварливым стариком, что учил их магии. Их следы навсегда остались в этом коридоре, на нижнем камне у следующей ступени выцарапаны их инициалы. РРА. А за следующим поворотом стена явно отличается по цвету, камни новее, потому что, кто-то потерял его королевское терпение и перекинулся прямо в узком пространстве, а дальше не справился с управлением.

Замок хранил в себе воспоминания и тайны.

Брайс почувствовал чужие мысли, он сдержанно улыбнулся, на лице отражалась лишь легкая грусть и беспокойство.

— Должно быть, тебе неприятно находиться здесь? — он открыл новую дверь, и они оказались наконец-то в довольно просторном помещении. — Представляю сколько здесь вы провели времени, а теперь… в общем, я не сильно здесь что-то пытался переделать.

Действительно, с тех времен мало что изменилось. Каменное мрачное помещение, с четырьмя столами составленными друг к другу, на них громоздились котлы и колбы всевозможных форм и размеров. На стене висела доска, сейчас совершенно пустая и с небрежно оставленными следами мела, а за ней расположился кабинет. Старый ковер под ногами с оленями и горнами охотников, письменный стол, узкое маленькое окно и кушетка, на которую можно прилечь.