«Смена вех», поворот вспять затрагивает не только экономическое положение среднего и рабочего классов, но и их политические позиции в обществе. Отношения «труд – капитал» все больше приобретает расовый, «двуцветный» (белые – «небелые») характер: стремление к максимальной прибыли за счет более низкой зарплаты «небелого» сегмента трудящихся; миграция с Юга на Север – по прогнозам к 2025 г. население крупнейших городов Севера на 30–50 % будет состоять из выходцев с Юга – из Азии, Африки и Латинской Америки («пуэрториканизация» Нью-Йорка и «медитерранизация» Парижа очевидны). Ясно, что такие носители «труда» оказываются вне профсоюзов, без социальных и политических прав. Ситуация, когда отношения «труд – капитал» приобретают расово-этнический и этнокультурный характер, чревата демонтажем многих демократических политических институтов и ценностей, которые рабочий класс ядра завоевал за последние 150 лет. Тем более, что в подобной ситуации значительная часть белого рабочего класса, «труда» окажется на стороне капитала и в той или иной степени поддержит антидемократический демонтаж, приняв участие в контратаке господствующих групп капиталистической системы. Эти действия способны отбросить трудящееся население за пределы революционной эпохи 1789–1848 гг. и ее достижений, типологически – в XVIII в., только «располагаться» он будет в XXI: лента времени скручивается листом Мёбиуса. Контратаку, которая уже началась, И. Валлерстайн называет «крупным поворотом вспять (reversal) стратегии привилегированных классов или, скорее, ее возвращением к репрессивной стратегии, характерной для периода до 1848 г.»[87].

Мир, как и на рубеже 1840-1850-х годов, оказался, выражаясь пригожинским языком, не просто в состоянии флуктуации, но в точке бифуркации – или где-то возле нее. И хотя нынешний кризис намного серьезнее по сравнению с тем, что происходило в середине XIX в., поскольку он подводит капиталистическую формацию к последней черте, тогда как 150 лет назад пересекалась внутриформационная черта, ситуации типологически сходны – в обоих случаях промежуточно-переходные эпохи, только в одном случае: вход – и вверх (налево), в другом: выход – и вниз (направо).

В такие эпохи удивительно много можно заметить и понять, причем не только в этой эпохе и о ней, но также об (и в) уходящей и об (и в) наступающей. Когда умирает старая система (или структура) и возникает новая, когда искривляется и сжимается Время, когда век вывихнут – «the time is out of joint», и распадающуюся связь времен держит только субъект, пока длится этот исторически краткий миг-вечность, можно много чего понять. Н. Мандельштам заметила: «В период брожения и распада смысл недавнего прошлого неожиданно поясняется, потому что еще нет равнодушия будущего, но уже рухнула аргументация вчерашнего дня и ложь резко отличается от правды. Надо подводить итоги, когда эпоха, созревшая в недрах прошлого и не имеющая будущего, полностью исчерпана, а новая еще не началась. Этот момент почти всегда упускается, и люди идут в будущее, не осознав прошлого»[88].

Нынешняя эпоха, как и та, в которую формировались Маркс и его теория, – время брожения и распада; они симметричны, если не зеркальны, они точечно-бифуркационны. Это роднит теории и вообще интеллектуальные системы, которые создаются в такие эпохи, придает таким теориям и системам эквивалентно-нишевый характер, резко увеличивает их познавательные и объяснительные возможности: из промежуточных (переходных) эпох лучше видно и уходящую систему, и ту, что идет ей на смену. Ситуация исследователя, оказавшегося в такой «стыковой» эпохе, в том числе Маркса, – вот уж поистине «блажен, кто посетил сей мир в его минуты роковые», – напоминает ситуацию внешнего наблюдателя, пересекающего шварцшильдовский радиус черной дыры. На мой взгляд, это лучшая аналогия-иллюстрация ситуации формирования теории Маркса, ведь последняя возникла именно в момент пересечения обществом некой критической линии, его шварцшильдовского радиуса, что и обусловило особые – «шварцшильдовские», пограничные, рубежные – качества самой теории. Что такое шварцшильдовский радиус?

В соответствии с общей теорией относительности и решением уравнений Эйнштейна, найденном Карлом Шварцшильдом, получалось, что невращающиеся черные дыры должны быть правильной сферической формы; ныне представления несколько изменились, но термины, естественно, остались[89]: «шварцшильдовская сфера» (отсюда «шварцшильдовский радиус»).

Согласно современным космическим теориям, при пересечении шварцшильдовского радиуса по часам гипотетического внешнего наблюдателя для этого пересечения потребовалось бы бесконечно большое время. «Но для наблюдателя (или эквивалентного кибернетического устройства), находящегося на движущемся по направлению к черной дыре космическом корабле, для того, чтобы «окунуться» внутрь шварцшильдовского радиуса, потребуется конечное и, может случиться, даже короткое время. Такой «сопутствующий» наблюдатель уже после пересечения шварцшильдовского радиуса будет продолжать «видеть» внешнюю Вселенную, откуда он прибыл.

В рамках простой модели любая масса, в которой произошел гравитационный коллапс, будет неограниченно сжиматься в точку. Однако в реальных условиях положение может сильно отличаться от идеальной схемы. Например, коллапсирующее тело может обладать электрическим зарядом и находиться в состоянии вращения. Скорость вращения будет быстро увеличиваться по мере сжатия тела. Качественно можно понять, что развивающиеся при этом центробежные силы в принципе могут остановить неограниченное сжатие тела. Это означает, что «сопутствующий» наблюдатель, «нырнув» под шварцшильдовский радиус, где-то там остановится. Все это время, как указывалось выше, «сопутствующий» наблюдатель может наблюдать внешнюю Вселенную. Незадолго до остановки он будет видеть внешнюю Вселенную при сильном красном смещении. Затем красное смещение уменьшится, станет равным нулю, после чего «сопутствующий» наблюдатель начнет наблюдать Вселенную со все растущим фиолетовым смещением. Расчеты показывают, что при этом количество падающей на «сопутствующего»> наблюдателя лучистой энергии будет конечно. Это означает, что никакой катастрофы ни с наблюдателем, ни с его космическим кораблем не произойдет. Но – и это самое важное – «сопутствующий» наблюдатель за короткое время (по его часам) увидит, находясь внутри шварцшильдовой сферы, все будущее Вселенной!

Что будет потом? В момент остановки внутри шварцшильдовой сферы наблюдатель перестанет видеть ту Вселенную (в ее далеком будущем!), из которой он «выскочил». После этого «сопутствующий» наблюдатель начнет двигаться наружу и через некоторое время (по его часам) опять пересечет шварцшильдовскую сферу. И тогда он увидит какую-то совершенно другую Вселенную… «Выскочив» в «новую» Вселенную, наблюдатель… увидит всю прошлую историю новой Вселенной, где он таким удивительным способом оказался. Внешний наблюдатель в этой новой Вселенной увидит это явление как нечто противоположное «черной дыре». Это явление («вылупление» материального тела из-под гравитационного радиуса) по справедливости может быть названо «белой дырой»[90].

Исследователь, живущий в переходные эпохи, существует в черно-белом мире, т. е. в мире противоположностей и контрастов, обостряющих зрение. Если рассматривать Современность как некую целостность, хроноисторическую сферу, то Маркс и его теория оказываются на пересечении шварцшильдовского радиуса эпохи. Входя в эпоху капитализма с характерной для него