— Теперь твоя очередь, мой дикий цветочек. — Усмехаюсь, в очередной раз, раскручивая барабан. Беру дрожащую руку девушки, вкладывая в нее револьвер.

— Я помню ту ночь в Дубае. — Начинает кричать от безысходности. В глазах слезы застыли. — Твои руки и губы помню. — Отчаянно. Словно признание. Громкий голос сердца, который до этого молчал.

— Только их ты и должна помнить. — Довольно улыбаясь. Зная, что я оставил шрам в ее душе, так же, как и она в моей. — Будь смелой, стреляй, Клео! — Властно. Напролом. Она должна пересилить себя, нажав на курок.

— Зачем это делаешь? Ты же можешь просто отпустить меня?! — дрожит. На взводе. На грани отчаяния. — Чужой. Никто. Я твоей не стану. — Смело. Дерзко. Разжигая своей строптивостью еще большее пламя.

— Свой первый оргазм ты со мной испытала. — С гневом. Неимоверно злясь. — Твой запах навечно на моих руках. — Убеждая. Еще больше провоцируя.

— Это унизительно и грязно. — Почти плача. Держится из последних сил, чтобы не показывать своей слабости.

— В жажде тела получить удовольствие нет ничего унизительного. Не ври себе, малышка, ты безумно хотела, чтобы я прикасался. — Глаза прищуриваю. Делаю шаг, сокращая расстояние между нами. — Стреляй! — Повторяю свой приказ. Клео поднимает вверх руку, держащую револьвер и подносит к своему виску. Судорожно нажимает на курок. Холостой выстрел. Она надломлена. Сокрушена. Но только так, эта наивная девочка, наконец, начнет ценить собственную жизнь. Вырываю револьвер из ее рук, кидая его на пол. Клео закрывает лицо ладонями, моментально обессиленно оседая на пол. Неимоверно хочется обнять. Утешить. Возможно пообещать что-то хорошее. Но я не могу сделать этого. Приседаю на корточки рядом, хватая Клео за плечи. Встряхиваю, чтобы в себя пришла. — Вот теперь ты должна понимать, что жизнь намного ценнее смерти. — Успокаиваясь. Наверно осознавая, что ненависть в ее сердце усилится.

— Больной ублюдок. — Распахивает глаза, с отвращением смотря. — Я выберусь отсюда, и ты ответишь за всю боль, что мне причинил. — Зрачки расширяются. Пламя невероятно разгорается. Сгораю заживо. Мой личный рай в безжалостном аду.

— Ты никуда не денешься. — Уверенно. Безапелляционно. Сильнее сжимая пальцами колотящееся тело. — Ты моя, Клео. Теперь, только моя. — Резко отпускаю, поднимаясь на ноги. Понимая, что если еще задержусь рядом с ней хоть на секунду, выкраду из этого места. Разворачиваюсь, начиная стремительно направляться к выходу из комнаты. Умирая от желания обернуться, и забрать ее с собой. Еще не время. Не все решено. Раскрываю настежь дверь. Рядом с моей головой что-то ударяется об стену, разбиваясь на осколки. Громкий отчаянный крик, полосующий сердце. Мне всегда казалось, что у меня его нет. Выхожу в коридор, тут же закрывая двери. Уничтожая в себе умалишенные желания. Сегодня я преподнес Клео урок, который она должна запомнить на всю оставшееся время. Но даже этого будет мало, чтобы она по-настоящему научилась жить.

Глава 9

Эмир.

То, что я к ней чувствовал, не имеет даже названия. Необъятная сила, которая способна поработить. Подчинить разум настолько, что возможно потеряешь контроль над собой. Не мог этого допустить. Никогда не позволял чувствам брать верх над разумом. Возможно потому, что настолько ярких ощущений и не было никогда. Они рождаются в каждом новом взгляде. Усиливаются с каждым вдохом. Их нельзя описать никакими словами, потому что просто букв таких не существует. Человеческое сердце уникально. Оно способно излучать свет, и в тоже время мраком заполнено. И эта темнота насыщенна голодом. Чем больше ты позволяешь ей властвовать, тем более свирепее она становиться. Быть может, с самого рождения в моем сердце была одна сплошная темнота. Густая и непроглядная. Она очернила все, превратив меня в того, кем я стал. До той ночи. Когда увидел незнакомую девушку, завороженно смотрящую на великолепие ночного Дубая. От нее исходил свет. Настолько яркий и чистый, что на мгновение показалось ослепнуть можно. И внутри меня буря поднялась. Тьма взбунтовалась, требуя уничтожить это сияние. Поглотить его, забрав эту девушку в свой привычный темный мир. Моя девочка. Моя Альби. Практически став полноправным ее обладателем, я имел право дать девушке свое имя. Альби, что в переводе с арабского означало — Мое сердце. Она действительно им стала. Альби. Когда ее фото появились в базе данных элитного товара, приказал Инге немедленно удалить их оттуда. Готов был заплатить ей любые деньги, лишь бы на мою девочку никто не смел пялиться. Никто. От одной мысли об этом внутри переворачивалось. Начинал приходить в ярость. Готов был разорвать любого, кто посмеет хоть раз взглянуть в ее бездонные карие глаза. Я и так ждал слишком долго. Сегодня. Все произойдет буквально через час. Сердце то замирало, переставая биться. То со всей дури ломилось в грудную клетку, едва не ломая кости. Дыхание спирало, но я старался сдерживать внутри эти сумасшедшие эмоции. Держать контроль над опьяненным рассудком, осознавая, что любая ошибка может мне очень дорого обойтись. В данной ситуации не имел возможности играть по собственным правилам, отдаваясь опыту Ирмы в подобных делах. Она всегда отличалась особой оригинальностью. И сегодня решила устроить завершение нашей сделки на львиных боях. Она прекрасно знала, что я любил подобные развлечения. Не раз в них участвовал, делая большие ставки. Имел собственное VIP ложе, потому как ненавидел находиться среди многочисленного количества людей. Богатые саудиты имели возможность развлекать себя, как хочется. Не всегда позволял себе нецелесообразно тратить самостоятельно заработанные деньги. Но иногда желал зрелища, и готов был за него платить. Кроме лошадей ничего не интересовало. Относился холодно к подобного рода развлечениям. Но появлялся на них, когда было необходимо к кому-то подобраться. Или наладить нужные связи. Гладиаторские бои львов. Жестокое развлечение. В конечно итоге, одному из животных разрывают глотку, и оно подыхает. Всегда побеждает сильнейший. Смотря на бьющихся львов, понимаешь, что в нашей жизни все точно так же. Когда мне было двенадцать, впервые я попал на эти бои. Помню, как вцепился руками в железную клетку, ограждающую зрителей от ринга. Смотрел на дерущихся львов, понимая, что в своей жизни я должен поступать точно так же. И потом. В школе в Америке. В четырнадцатилетнем возрасте. Выгрыз зубами уважение и страх у окружающих меня сверстников. Показал, кто я на самом деле. Позволил своему внутреннему миру, наконец, выбраться на свободу. У каждого из нас всегда есть выбор. Смириться. Быть слабым и безвольным. Человеком, которого не замечают. Или создать себя с