— А ты, когда пьяная, мне больше нравишься.

— Я не пьяная.

— Шампанского хочешь?

— Не, мне хватит. Я так испугалась в клубе и выпила целый бокал, а мне нельзя, у меня это, непереносимость, сразу вырубает. Я думала, ты меня там оставишь, тому голому и бородатому.

— Что за мысли?

— Не знаю, так всегда поступают злодеи в кино.

— Я злодей?

— Конечно.

— Что еще думала?

— Много, но ничего хорошего. А потом Марина, ее признания, то что вы были знакомы, и у вас были отношения. Я и не знала, думала, что мы близки, но сестра, ни разу не упоминала твое имя.

Она сейчас забавная, болтает, есть руками, но так сексуально облизывает губы, что мне хочется ее ротика.

— Куда мы? Зачем свернули? Нам дальше по трассе.

— Я кое-что должен тебе.

— Что?

Застыла с контейнером в руке, притормозил, окна тонированные, никто ничего не увидит.

— Дай сюда, вот так, выходи.

— Что ты задумал? Убить меня?

— Совсем ненормальная? Давно бы это сделал, если бы надо было.

— Но…

— Глупая.

Влада вскрикивает, когда я, приподняв под бедра, усаживаю на себя, не хочу ждать, чтоб сделать то, что обещал. А ночью сделаю еще, чтоб эта маленькая сучка, что уже забралась в мое ледяное сердце, знала, что такое секс. Настоящий, жаркий, чтоб просила еще и еще, а я ей все это дам.

Открыв заднюю дверь, бросаю ее на сиденье, снимаю кроссовки, одним рывком лосины и трусики. Влада испуганно пятится назад, но я быстро оказываюсь на ней, давлю своим телом, касаюсь пальцами раскрытых половых губок, вздрагивает.

— Не бойся, я не сделаю больно, обещаю. Ничего не будет, не сейчас, рано. Смотри на меня, смотри.

Она смотрит, глаза огромные, кусает губы, когда я нежно касаюсь плоти с легким нажимом, массирую клитор, чувствую, как расслабляется.

— Ничего?

— Не сейчас крошка, не сейчас.

Сука, вот сам не пойму, что меня останавливает, не хочу быть в ее глазах подонкам и зверем. Не хочу, чтоб помнила наш первый раз и мой срыв. Сам не хочу быть таким в ее глазах. Но и не понимаю еще, откуда и почему такие желания возникают во мне?

Целую, нежно касаясь губ, она приоткрывает ротик, наши языки встречаются, вкусная малышка. Делаю это долго, член болезненно упирается в ширинку, яйца гудят, в голове шум, на пальцах влага.

Задрав топик, терзаю сосок, Влада часто дышит, у нее безумно чувствительная грудь. Клитор увеличился, массирую его, оттягивая губами сосок. Малышка срывается в оргазм, так быстро, красиво стонет, разрывая мое сознание на части.

— Не могу… не могу… а-а-а-а-а… да-а-а-а-а…

Продлеваю ее оргазм, не убираю пальцы, лаская, вновь целую в губы. В голове ни одной здравой мысли, одни любовные игры. Так и потеряться можно, но я заслужил, семь лет с ума сходил.

Глава 21. Влада

— Так, надо успокоиться, все не так плохо, я жива, здорова, пью шампанское, получаю оргазмы. Господи, не знаешь, то ли смеяться, то ли плакать. Это всего лишь небольшое испытание. С кем не бывает?

Да вот в том-то и дело, что ни с кем не бывает, а случилось со мной, дурой такой.

Вцепилась в раковину пальцами, вода тонкой струйкой стекала в слив, я посмотрела в зеркало. Вид совершенно ненормальный. Волосы растрепаны, губы припухли, щеки горят, в глазах лихорадочный блеск, во всем теле напряжение, в голове хаос.

Мы вернулись в дом Данила пятнадцать минут назад, пошла наверх, сказала, что мне нужно побыть одной, Сафин никак не отреагировал, я заперлась в ванной.

После того спонтанного — даже сексом не могу назвать — случая, когда он, сняв с меня лосины и белье, начал ласкать, целовать в губы, шептать, что не сделает больно, я снова потерялась в ощущениях.

Сафин разный, очень разный, то агрессивный, то нежный, спонтанно делает больно и очень хорошо. А еще у него безумно красивые глаза и улыбка, татуировки, что раньше пугали меня. Я, наверное, ненормальная: испытывать симпатию к своему похитителю, к палачу, можно сказать, — это точно психическое отклонение.

Я всегда была рассудительной и серьезной девушкой, мне так казалось, да и всем, даже мама не могла выпроводить меня на улицу погулять с девчонками, не говоря уже о свидании с парнями. Одноклассникам я по большей степени не нравилась, потому что любила учиться, а не хихикать на переменах и на задних партах, они считали меня зубрилой, мне было все равно.

А вот сейчас случилось непоправимое. Мой упорядоченный и распланированный мир рушится, я стала женой, пусть и насильно, но женой мужчины, который мстит Марине и ее мужу. Но вот за что, еще не могу понять, Данил не говорит. А еще он уголовник, который отсидел за убийство.

Кошмар.

Умылась ледяной водой, надо бы принять душ, но этот беспардонный самец может выломать двери, снова начать приставать. А я, оказывается, уже и отказать не могу, совсем озабоченная стала за несколько дней, проведенных с ним.

А вот двоюродная сестра Марина удивила не с лучшей стороны. Когда подъехали к воротам их с Вячеславом дома, охрана не открыла ворота.

— Я пойду с тобой.

— Зачем?

— Затем, что я твой муж, хрен знает что там у этого извращенца на уме.

Пожала плечами, пошли вместе, но перед этим Данил открыл бардачок и достал оттуда пистолет. Стало не по себе, ладошки вспотели, идти за вещами сразу перехотелось.

— Это зачем?

— Самооборона.

— И ты вот так просто ездишь с оружием?

— Представь, но да. Давай, крошка, шевели попкой, у меня яйца гудят после твоего сладкого оргазма, хочу дождаться от тебя исполнения супружеского долга.

— Вот еще, я ничего выполнять не собираюсь.

— Это мы еще посмотрим, шевелись.

Из меня выветрились остатки шампанского, сошла эйфория спонтанного оргазма. Данил спрятал оружие за пояс джинсов сзади, одернул куртку, я надела ветровку, застегнув до горла. Честно было страшно и за себя, и за своего, можно так сказать, мужа. Но он шел бодро, взял за руку, что-то насвистывал.

— Почему вы расстались с Мариной?

— Сама пусть расскажет, и, крошка, давай быстро, покидала все в сумку, и валим.

Охрана никак не отреагировала, проводила нас взглядом, дверь