Когда мы открыли, к своему облегчению я увидела, что на этот раз нас посетил тот самый молодой церковный служка, брат Уильям, который прежде предупреждал кузнеца о визите отца Стефана.

Юноша почтительно поклонился хозяину, отвечая на его приветствия.

- Я, достопочтенный Лидс, вновь с дурной вестью в дом ваш явился, - заговорил служка с видимым волнением. – Помнится, сказывал я вам, как разгневан был наш преподобный отец на ваше семейство. А вчера, так и вовсе пришлось мне свидетелем его гнева самолично быть. По должности своей у святого отца я роль писаря исполняю. Все бумаги, церковные и светские, по его наставлениям составляю. Явился он вчера в обитель свою в гневе великом. Велел мне тут же браться за перо, да письмо мне продиктовал. А письмо-то к самому кардиналу! И пишет в нём отец Стефан о вещах для вас, Джон Лидс, страшных. Дескать, благодаря неусыпному духовному рвению настоятеля, обнаружил он в приходе нашем козни дьявольские, которые местный кузнец чинит с дочерью своей, ведьмой. Вас в этом письме богохульными словами называет, да о промысле вашем безбожном кардиналу рапортует. Писал ещё и о том, что, дескать, кузнец колдовством либо зельями дурманящими, затмил разум господину своему, барону Готфриду, и тот бесовскому промыслу преград не чинит, а кузнеца-безбожника покровительством жалует. И просит отец Стефан кардинала как можно скорее предать кузнеца в руки святой инквизиции, а имущество его в пользу церкви отписать. И с бароном, мол, духовной власти разобраться надо, ибо не дело господину грехи слуг своих, которые в ереси погрязли, покрывать. И отправил преподобный отец наш на рассвете письмо это с гонцом к его высокопреосвященству. Да простит Господь, ежели согрешил я пред святым отцом, вас упредив. Но, как служитель божий, не могу о судьбе вашей не радеть – всегда вы добрым сыном церкви были. Так что, почтенный Лидс, вам теперь решать, как беды миновать, а я уж ничем помочь вам более не могу…

- Благослови вас Бог, брат Уильям! – низко поклонился кузнец. – Признаться, ждали мы этой беды, грозился дочке давеча сам отец Стефан, ан, его слова-то не пустыми оказались. Что ж, вовек вам этого не забуду. Приведётся когда – добром за добро отплачу. Ежели должен я вам чего за весть вашу, говорите прямо, уж я вас не обижу.

Юноша наотрез отказался брать вознаграждение за свою услугу, и спешно распрощался, сославшись на то, что его длительное отсутствие может вызвать подозрение у настоятеля.

- Ну, дочка, видно, судьба наша такая, - проводив гостя, обратился ко мне отец. Права ты давеча была. Хочешь – не хочешь, а придётся нам бежать из родных мест. Кто знает, как скоро письмо-то до кардинала дойдёт? Эх, нам бы еще проводника толкового найти! В город-то путь не близок, да и опасно одним в дорогу-то пускаться…К старосте сейчас пойду на поклон. Оброк ему отдам весь, что должен, да бумагу справлю с разрешением на выезд. Хорошенько умаслить его придётся. Расходы немалые предстоят. Староста-то наш, чай, сама ведаешь, человек такой, что своей выгоды не упустит. А ты, Лира, покуда я все эти дела проворачивать буду, сходи к старой Мэгги. Упреди её о нашем отъезде, низкий поклон передай от меня за всю её помощь. Да снеси напоследок старушке большую корзину снеди разной, пусть нас добром поминает.

Кузнец стал собираться к старосте. Отпер свой заветный сундук, куда складывал все сбережения, вытащил увесистый мешок с монетами, повздыхал, помолился перед дорогой и вскоре покинул дом.

Я, как и велел отец, собрала корзину с гостинцами для Мэгги, и наказав работавшему в кузне Уильяму приглядывать за домом, отправилась в путь на окраину села, к лачуге знахарки.

Навестив старушку, я постаралась долго у неё не задерживаться. Наспех рассказала о той беде, что нависла над нами. Передала поклон отца, выслушала напутствия моей старой наставницы и поспешила домой – как знать, что может ещё случиться в наше отсутствие.

Когда я немного отошла от ветхой лачужки, за ближайшим деревом мелькнула какая-то фигура. В первый момент я испугалась, подумав, что меня выслеживает отец Стефан или кто-то из его подручных. Но опасения были напрасными. Из-за дерева вышел молодой человек не из наших односельчан, и мне подумалось, что я где-то уже его видела. Ясный взгляд его небесно-голубых глаз заставил вспомнить: это же один из тех менестрелей, которые выступали на деревенской площади в день моей первой прогулки! Помнится, он тогда играл на скрипке.

Юноша приблизился ко мне и церемонно поклонился. Как и в день выступления, музыкант был одет в бархатный камзол, на голове красовался щегольской по нашим меркам берет с пером. Я вновь отметила его аристократический вид и манеры, несвойственные сельским жителям.

- Прекрасной барышне моё нижайшее почтение, - произнёс менестрель чистым и звонким голосом. – Да простит меня, недостойного, юная леди, за то, что осмелюсь просить знакомства с вами! Я видел вас однажды в толпе слушателей и не смог позабыть взор этих прекрасных синих глаз! Смею ли я надеяться узнать ваше имя?

- Меня зовут Лира, молодой господин, - я не смогла удержаться от улыбки, услышав неожиданный комплимент незнакомца.

- Прекрасное имя, сударыня, оно напоминает мне о музах Аполлона! – отвечал мне трубадур, сняв с себя берет и раскланиваясь. – Позвольте…

Он на мгновение задумался и вдруг неожиданно пропел экспромтом:

«Цветок весны, прекраснейшая Лира,

Отныне ты навеки мой кумир!

Ты краше всех земных сокровищ мира,

А взор твой – драгоценнейший сапфир!».

Я невольно покраснела, но тут же улыбнулась своему новому знакомому.

- Благодарю за лестную серенаду, мой господин! Простой деревенской девушке ещё не доводилось слышать столь прекрасных стихов! - Ах, оставьте, какой я господин? Обычный странствующий менестрель, хотя и вправду дворянского происхождения, но всё моё родовое достояние – смычок да скрипка. Меня зовут Арнольд, но ежели мы с вами будем друзьями, сердцу моему было бы отрадно, если бы вы по-дружески называли меня Арни. А то, что вы простая девушка – так, не в обиду вам скажу, это лукавить изволите. Я вижу в вас что-то, чего нет в других здешних девицах. Вот только что за загадка в вас таится, понять пока не могу. Но, помяните моё слово: вас ждёт непростая судьба.

- Как же вы в наших края-тох