Выскочив на улицу, я села в машину и… зависла на несколько секунд, думая, куда бежать. Варианта было два: завалиться к Тане или ехать к маме. К Татьяне прийти конечно можно, но она после приезда начальницы очень загружена работой, так что отвлекать ее не хотелось, а вот мама…. Мама будет спрашивать, что это со мной такое и почему я в таком состоянии нахожусь. А может быть, мне именно это сейчас и нужно?

Увидев, как Осипов вышел на крыльцо особняка, я быстро вырулила на дорогу и помчалась по городу. У-у, довел-таки меня до бешенства. И что он мне хотел такого сказать, чего не сказала Людмила Павловна? Вот и знать не хочу!

Пылая праведным гневом (непонятно на кого), я приехала в родной двор, припарковала машину и отправилась к маме.

- Ой, кто ж это приехал? – Окликнул меня знакомый голос. – Никак Евгения сюда пожаловала.

- Здравствуйте, тетя Маша, - кивнула я, проходя мимо полноватой женщины маминого возраста.

- А Клавы дома нет. Она….

- Дома я уже, - я не заметила, как подошла мама, которая, видимо, гуляла с Булькой. – Машка, там твой у магазина на бутылку собирает.

- Ой, побежала я, - тетя Маша, прихватив со скамейки сумку, рванула в сторону магазина.

- Что у тебя случилось? На тебе лица нет, - мама смотрела на понурившуюся меня.

Я вздохнула, осмотрелась по сторонам и отправилась в подъезд, потому что разговор был строго конфиденциальный.

Глава 14

- Влюбилась, значит, - через полчаса мама сочувствующе поглядывала на меня и отпаивала вкусным чаем.

- Чего сразу влюбилась? – Вяло спросила я. – Просто я не понимаю его поведения и это меня бесит.

Мама покачала головой.

- Жень, ты же о нем думаешь, - она вопросительно приподняла брови.

- Ну, я же по делу о нем думаю, - не согласилась я. – Я просто не понимаю, почему он оставил меня один на один со страшным охранником и не попытался меня хоть как-то от него спасти.

- Жень, а если он тебя приревновал к этому Жоре? – Лукаво спросила мама.

Я нахмурилась.

- Мам, у тебя какие-то фантазии… за рамками восприятия действительности, - я попыталась быть дипломатичной. – Ведь тут и ежу понятно было, что я боюсь этого человека.

- А как этот твой страх проявляется на людях? – Моя родительница сегодня задавала странные вопросы.

- Эмм, ну, когда я молча и со страхом смотрю на человека, а еще пытаюсь его избегать, то это о чем-то говорит, - что-то мне стало не по себе.

- А выглядит это примерно так: ты стоишь и смотришь на мужчину широко открытыми глазами, рот тоже приоткрыт, а еще, почувствовав его внимание на себе, резко отводишь взгляд и все такое? – То ли спросила, то ли оповестила меня женщина, меня родившая и воспитавшая.

Я задумалась на минуту и мне стало совсем грустно.

- Мам, все не так. С чего Игнату меня ревновать, если я ему даже не нравлюсь, - рассердилась я.

- Это он тебе сам сказал? – Кажется, мама сегодня сильно повеселилась за мой счет.

- Он это сказал своему дяде, когда тот…, неважно, - я покраснела.

- Ты это сама слышала? – Снова поинтересовалась она.

Я поджала губы.

- Нет, но это и так понятно было. Из поведения их обоих, - припомнила я.

- Жень, тогда у меня немного другой вопрос: а тебе этот Игнат сильно нравится? – Мама, кажется, в своей голове уже сформировала какую-то свою реальность.

Я отхлебнула еще чая, покосилась на пирожное на тарелочке и скривилась.

- Игнат – хороший друг, - ответила я ей.

- И этот хороший друг не звонил несколько дней, когда тебе было страшно и одиноко, - она скептически на меня посмотрела.

- Значит, он плохой друг, - снова насупилась я.

Мама только головой покачала.

- Ладно, разговор пока бессмысленный. Ты сегодня ночевать дома будешь или к себе поедешь? – Полюбопытствовала она.

- К себе. Вдруг Людмиле что-то срочное нужно будет, - решила я.

- Хорошая у Павлуши старшая дочь выросла, - мама улыбнулась. – Прямо, как ты.

Что она имела в виду я так и не узнала, а, вернувшись в свою квартиру, принялась ломать голову над тем, что брать в поездку и какие отели бронировать. Так закопалась в работу, что даже не заметила, как ночь наступила. Наверное, работа – это лучшее, чем я занимаюсь в этой жизни.

Все последующие дни я Осипова так же не видела. Занималась подготовкой к поездке, забронировала отели, нашла точки, где мы могли бы поесть в дороге, проложила несколько маршрутов на всякий случай, но ехать решила по самой короткой дороге, где иногда придется задействовать платные участки.

Утром в день отъезда я вошла в кабинет Людмилы Павловны за тем, что, собственно, и нужно было переправить к ее бывшему мужу. Мирон Радимович находился тут же и стоял у окна, отвернувшись. Кажется, в этом деле ему что-то очень не нравилось.

Моя работодательница отдала мне обычный кожаный саквояж с кодовым замком, его запирающим.

- Здесь документы, которые Борис получит, когда позвонит мне и узнает код. А еще там деньги. Много денег, так что постарайтесь не потерять эту сумку, пока не доедете до места назначения, - напутствовала она меня.

Я же, закусив губу, взвесила саквояж в руке. Денег в нем было прилично, так как он ощущался весьма увесистым. Мда, нам бы, как инкассаторам, машину специальную и охрану внушительную, а не это вот все.

Когда я вышла с сумкой с вещами и саквояжем, Осипов уже ждал меня у особняка. Когда я подошла, он выскочил из машины и попытался забрать у меня сумки. Ту, что была с вещами я отдала, а вот вторую хотелось пристегнуть к себе наручниками на всякий случай. Это же такая ответственность….

- Что-то важное? – Игнат кивнул на саквояж, который я прижала к груди, как самое родное.

- Послание Жилову, - коротко отчиталась я и села на сиденье в обнимку с перевозимым мной грузом ответственности.

- Внушительное, - восхитился Осипов. – Куда едем?

- На юг, - ответила я. Потом, опомнившись, потянулась к навигатору, где вбила адрес первого отеля, где мы должны