– А мне все равно! Я уже безработная! Самое страшное – когда на тебя, беременную, нападает здоровенный мужик – позади! Но тебе, Никита, этого не понять. Погоди, – вдруг доходит до меня, – так это он тебя ко мне послал, или его адвокат? Надавить на меня, чтобы я заявление забрала?

Я с силой отталкиваю от себя Никиту

– Предатель! – цежу сквозь зубы.

– Я не предатель. Я просто хочу все урегулировать, – мрачно объясняет Никита, сразу меняясь в лице, и вытирает ладонью выступивший на лбу пот. – Это в твоих же интересах. Если ты сейчас поступишь правильно, то, возможно, тебя и с роли не снимут. Катя, подумай…

– Я уже подумала и поступила правильно – так и передай своему хозяину.

– Катя, не надо так. Иногда в жизни все несправедливо. И от этого очень больно. Поэтому нужно идти на компромиссы.

– Нет, Никита. Довольно компромиссов. С меня довольно! Я только и делаю, что всю жизнь иду на компромиссы! Моя профессия – это один сплошной нескончаемый компромисс! Хватит с меня! Я устала! Прочь компромиссы!

Никита снова решительно подходит ко мне, крепко обнимает и гладит по голове.

– Ладно, Кать, ты права, извини. Прости меня. Я на твоей стороне, что бы не случилось. Не сомневайся и не переживай.

Я тоже крепко его обнимаю и обессиленно прижимаюсь мокрым от слез лицом к его груди в полурастегнутой голубой рубашке.

– Катюнечка, мне сейчас надо уехать, – шепчет он мне в ухо и нежно целует в шею. – Я постараюсь все решить. Вечером к ужину приеду. Проводи меня?

Никита отпускает меня и идет в прихожую. Я молча следую за ним. Надевает пиджак и ботинки и тут же брезгливо сбрасывает ботинок с правой ноги.

– Что за черт?! Почему у меня мокрый ботинок?

С недоумением поднимает ботинок с пола, осматривает и принюхивается. Затем с каменным лицом поворачивается ко мне. И я уже знаю, что он сейчас скажет.

– Кажется, твой кот нассал в мой ботинок. Сволочь.

Я беспомощно развожу руками и одновременно пожимаю плечами. Что тут скажешь? Мой кот – самостоятельная личность, имеет свои кошачьи принципиальные взгляды на мужчин, и ему виднее, когда и кому гадить в обувь.

Никита в бешенстве уходит от меня в одном ботинке, а мы с Феликсом идем завтракать.

Отмываю турку и снова варю кофе, делаю омлет из трех яиц с ветчиной и сыром. Несмотря на неприятные известия, которые мне принес Никита, мой зверский аппетит ни капли не пострадал. Стараюсь отключить голову и не думать ни о чем плохом. Сейчас самое важное – мое психическое и физическое здоровье. С удовольствием съедаю омлет, делаю еще горячий бутерброд и выпиваю две чашки кофе.

После завтрака я, наконец, добираюсь до телефона, снимаю с зарядки и… боюсь включать. Решаю сначала еще чуть-чуть успокоиться и набираю ванну с ароматной пеной. Зажигаю свечи, погружаюсь в теплую воду. Собираюсь с духом и включаю телефон. На экран тут же обрушивается шквал непринятых вызовов и эсэмэсок. Все те же персонажи, что и вчера. Первой перезваниваю Лариске.

– Лебедева, это ты? Ты жива? – кричит Лара в трубку.

– Да жива я, жива. Привет, Ларик.

– Катька, ты меня в могилу сведешь! Вчера бесследно пропала, мы тебя обыскались, а сегодня такие слухи по киностудии ходят – лучше застрелиться, чем поверить в такое!

– Какие слухи?

– А вот не скажу! Пошли со мной обедать в ресторан, там все и узнаешь.

– Шантажистка.

– Да, я такая. А что мне остается? У меня сегодня в кои-то веки выходной. И вообще, Лебедева, из-за тебя съемки приостановили.

– Серьезно??? – поражаюсь я. – Из-за меня?

– Из-за тебя! Ты где сейчас?

– В ванной плаваю.

– Давай, живо вылезай и приезжай в наш любимый японский ресто на Арбате. Жду тебя через час, – деловым тоном командует Лара и отключается.

Я с сожалением вылезаю из ванной, привожу себя в порядок и еду на Арбат. После моего позднего завтрака прошло часа два, а я уже снова дико голодная.

Захожу в ресторан и ищу глазами Лару. Она уже сидит за нашим столиком у окна и призывно машет мне рукой. Подхожу к ней.

– Привет, дорогая, – чмокаю ее в щеку и усаживаюсь на диванчике напротив.

– Привет, Катюш, – радуется мне Лара и протягивает меню. – Давай, сначала еду закажем, а потом сплетни точить будем, а то я с голоду умираю. Согласна?

– Абсолютно. Я тоже умираю…

Мы погружаемся в изучение меню, затем делаем официанту заказ роллов и напитков.

– Ой, я же тебе твою сумку с вещами привезла, – Лара достает из-под стола сумку и протягивает мне. – Ты вчера как сгинула, так мы все и прибалдели. Отправились на поиски с фонарями, ходили как дебилы по темному лесу и орали: «Катя, Катя!». Всех ежей распугали. А потом кто-то сказал, что ты с Ольховским уехала. Ну мы спокойно спать пошли, а утром я так и поняла, что ты с ним в город уехала, и твою сумку собрала.

– Спасибо, дорогая моя, что бы я без тебя делала? – принимаю сумку и ставлю на пол.

Официант приносит Лариске бокал красного сухого вина, а мне безалкогольный коктейль Пина-Колада. Мы чокаемся бокалами. Лара делает глоток вина и блаженно закатывает глаза.

– А теперь рассказывай, что произошло? А то слухи слухами, а правда правдой. Ты вчера с Ольхой уехала? Это правда?

– Правда. Только я с ним до города не доехала.

– Значит, и то, что приставал – правда?

– Правда.

– Гаденыш какой! – вскрикивает рассерженно подруга. – И про полицию правда?

– Правда.

– А правда то, что ты ему чуть ухо не откусила? – шепотом спрашивает Лара и делает круглые глаза.

– И это правда. Немного преувеличена, конечно. Ну как я могла ему ухо откусить? Я же не людоед. Так… кусанула малость.

– А надо было откусить!

– Какая ты кровожадная. Вот сама бы взяли и откусила.

– Катька, ну ты – огонь! – восхищается Лариска и