– А знаешь, Макс, ты ведь сам выбрал ее, – задумчиво следя за огнем, произносит он.

– Кого? – непонимающе посматриваю в его сторону я. В голове одна Оля, и понять, к чему отец произнес эту фразу, у меня не получается.

– Мать. – Хмурится он. – Ты же мог встать на мою сторону, Макс. Из нас получилась бы отличная команда! Мы бы вместе занимались моим ночным клубом! Но нет, ты выбрал модельный бизнес. Для чего?

– Там хорошо платят, – бурчу я.

– Думаешь, если бы ты остался дома, ты бы в чем-то нуждался? – усмехается он. В его усмешке я в первый раз слышу горечь.

– Не думаю, что я бы нуждался, – также горько усмехаюсь я. – Только ты слишком часто задевал бы меня своими насмешками. Мне не нравится, когда близкие люди вставляют нож в спину. Поэтому мне лучше одному.

– Лучше ли? – все также неотрывно смотрит на шипящие угли он.

Я изумленно посматриваю на него. Между нами можно что-то наладить? Честно говоря, я в это не верю.

– Иногда надо уметь поступиться собственной гордыней, Макс. – неожиданно произносит он. – Из нас троих – тебя, меня и Кирилла – могла бы получиться отличная команда.

– Ты кое о чем забыл: я не футболист.

– Причем здесь футбол? Я говорю о семье!

Я старательно переворачиваю лопаткой котлеты на решетке, и уже открываю рот, чтобы высказать свое мнение по поводу команды, как вдруг задняя дверь распахивается, и на пороге появляется взбудораженный Кирилл. Он в одних боксерах, его волосы склокочены, а глаза широко распахнуты.

– С днем рождения! – одновременно произносим мы с отцом, и натягиваем на лица счастливые улыбки.

– Сегодня вечером нас всех ждет сюрприз! – пропустив мимо ушей поздравление, возбужденно кричит мой брат.

– Торт, из которого выпрыгнет стриптизерша? – приподнимаю бровь я.

– Холодно, Макс!

– Что тогда? Фейерверк в честь Кирилла на Театральной площади?

– Нет же, нет!

– Ты пригласил танцовщиц к нам в гостиную, и они будут хором петь «с днем рождения, Кирилл»? – посматривает на него отец.

– Нет!

– Что тогда? – с нетерпением скидываю котлеты на тарелку я.

– Сегодня приедет ваша мама!

– Мама? – ошеломленно произносит отец.

– Мама? – едва слышно выдавливаю из себя я. – Как это?

– До вчерашнего дня она не собиралась, – Кирилл растерян и рад, и неловко улыбается.

– Десять лет не заявлялась, а тут решила прилететь? – зловеще приподнимает бровь отец. – Я не ослышался?

– Я сам не верю! Вот, смотрите!

Именинник спускается с порога и сует нам сообщение в своем сотовом.

«Мой дорогой мальчик, поздравляю тебя с днем рождения! Сегодня я прилетаю в ваш город. Мой самолет прилетает в полдень, в новый аэропорт. Надеюсь, Макс рядом, и мы втроем отлично отметим твой день рождения. Люблю тебя. До встречи, мама».

– Самолет прибывает из Москвы в полдень, – издевательски широко улыбается отец. – Втроем, значит, да?! А не много ли на себя берет мисс безразличие?! Оставила меня с двумя детьми, дождалась, пока я их поставлю на ноги, а теперь, смотрите-ка, она приедет, и день рождения Кирилла будут отмечать втроем! Втроем! А я, что, по-вашему, пустое место?!

Мы с Кириллом настороженно переглядываемся. Кажется, нашего предка сейчас хватит удар.

– Она, правда, приедет? – в глазах у моего брата надежда и страх одновременно. Ему неловко.

– Похоже на то… – я озадаченно потираю подбородок.

– Макс! Ты знал, что она прилетает?! – резко поворачивается ко мне отец.

– Нет!

Мне тоже нехорошо. Если мама и отец столкнутся, мало места будет всем.

– Кирилл, ты же не пойдешь на встречу с матерью? – обнимая за плечи именинника, вкрадчиво произносит отец.

– А как бы ты поступил на его месте? – ставая между ними, рычу я.

Кирилл освобождается от наших объятий. Усаживается на деревянную лавку у стола, стягивает с подноса лист салата и начинает его жевать. Видимо, он в шоке.

Мне тоже не по себе. Вот это подарок! Я все еще не верю, что сегодня прилетит мама. Почему она мне ничего не написала?

– Ну, уж нет! Я не позволю этой драной кошке отнять у меня младшего сына! – с яростью бьет себя в грудь отец.

– Ее же надо встретить! – перебивает его Кирилл. Кажется, он волнуется больше всех.

– Точно, – я переворачиваю шипящие на огне котлеты. – Купим ей цветы?

– Цветы? – морщится отец. Он еще не верит, что мы собираемся его кинуть.

– Не от тебя, от нас с Кириллом, – поясняю я. – Мама не была дома десять лет. Надо устроить ей хороший прием.

– Серьезно?! Вы собираетесь притащить ее сюда?! – таращит на нас глаза отец.

– Па, – Кирилл вдруг поднимается из-за стола, подходит к нашему предку и кладет руки ему на плечи. – Хочется тебе, или нет, но я поеду в аэропорт. У меня сегодня день рождения, и увидеть маму будет самым лучшим подарком!

– А я, значит, для тебя пустое место?

– Нет, что ты! Но если она решила приехать, я хочу, чтобы в мой день рождения рядом были все. Ты, Макс и мама. В конце концов, мы же можем пообедать всей семьей?

– Хватит уже и того, что она забрала себе Макса! Превратила нормального парня в модель! Хочешь тоже сниматься в порножурналах, Кирилл?!

– Я рекламирую одежду! – раздраженно вставляю свои пять копеек я.

Каким-то шестым чувством я вдруг понимаю, что он банально ревнует. Ревнует маму к ее успехам и достижениям! Ревнует к степенным французам, воркующим вокруг нее дифирамбы! Неужели… Постойте-ка! Он все еще испытывает к ней чувства?!

– Так, раз вы решили встретить свою гулящую мать, то в аэропорт мы едем втроем! И день рождения будем отмечать вчетвером. А если эта женщина захочет с вами общаться, то общение будет происходить здесь, в нашем доме! Пока тебе не исполнилось восемнадцать, я твой опекун, Кирилл! Я, а не она! Встречи будут происходить под моим контролем! – сжимая кулаки, рычит отец.

– Как скажешь, – пожимает плечами Кирилл. Он не намерен ссориться с отцом в день своего шестнадцатилетия.

В общем, у нас в доме переполох. Фирменные гамбургеры от волнения никому не лезут в горло, подарочные карты на круглые суммы в честь дня рождения брошены на комод, а мы с Кириллом торопливо наводим порядок в гостиной и столовой.

Я не умею наводить порядок. Мне это не дано. Судя по едва сдерживающемуся Кириллу, его убираться тоже не научили.

– Черт, где твои хваленые домработницы, которые убирают дом? – прижав мокрую тряпку для пола ногой к швабре, психую в сторону отца я.