На облюбованном маршалом для наблюдения холме сейчас оставались лишь знамя и трепавший его ветер. Это не удивляло, ничего интересного на поле боя больше не творилось, да и сам бой изрядно откатился, так что штабные перебрались на расцветший палатками, фургонами и кострами луг, где царила многообещающая суета. В армии бывают попойки без удач, но не удачи без попоек.

– Нужно найти свежее мясо, – Кнуд тоже думал о насущном. – Можно сходить в ту деревню, которую мы проходили вчера, но платить за угощение тех, кто добывал победу, должен общий вождь, иначе будет неправильно.

– Я скажу об этом, – пообещал Рейнхард, радуясь тому, что прихватил из дома достаточно, чтобы не зависеть от чужой расторопности. Талиг не Бергмарк, награды здесь идут медленно и порой не к тем, кто заслужил, но горцев не переучишь, да и незачем. – Ждите здесь и готовьтесь идти за мясом.

– Мы принесем свежего мяса, – «капитан» знал толк не только в сражениях, – молодые соленые огурцы, которые уже должны быть готовы, и много свежего укропа, который очень хорошо помогает мясу. Пока мы будем ходить и возвращаться, все остальное нужное будет готово. Ульриху можно доверять, и наш ночной ужин будет достоин наших дневных боевых удач.

– Зеленый лук не забудьте, – напомнил полковник, гадая, успел ли подъехать Савиньяк, наверняка знавший, какие закатные твари изодрали его план в клочья. Вряд ли генерал пришел от этого в восторг, а вот бергерское вмешательство он не оценить не мог. Не помешало бы перемолвиться парой словечек и с маркизом Алвасете, чьи парни их зачем-то да искали. Уж не затем ли, что горцам предстояло действовать сообща с кэналлийцами? Если так, новый план мог быть неплох, но предупреждать все равно надо.

Выказывая уважение к командованию, Рейнхард снял шлем и, неся его на согнутой руке, свернул к маршальской палатке, возле которой виднелась кучка успевших принарядиться свитских. Вид заляпанного кровью полковника их слегка удивил, и высокий худощавый генерал, чье имя напрочь вылетело из памяти, торопливо взял неопрятного гостя под руку.

– Командующий отдыхает, – уведомил позабытый. – Временно его обязанности исполняю я. Судя по вашему виду, вы прямо из боя.

– Да нет, – врать фок Варзов терпеть не мог даже в мелочах. – Мы закончили где-то с час назад. Вернее, закончились имперцы, а гнаться за ними было не с руки.

– Потери большие?

– Не слишком, – как же этого длинного звать-то? – Десятка три убитых и до сотни раненых.

– И впрямь не слишком, – собеседник широко и радостно улыбнулся, – подозреваю, что противник потерял больше раз в двадцать.

– Раз в восемь.

– Все равно есть что отметить, – постановил генерал, кажется, уже начавший праздновать. – Пусть еще не все детали известны, отступление Каракиса очевидно, а это победа. За победу же должным образом надо возблагодарить Создателя и себя. Рапорты и доклады можете отложить до послезавтра.

– Сударь… – предложение было заманчивым, но отмечать надо не только с чистой совестью, но и не ожидая подвохов. – Командуя бергерами, сам становишься бергером, а у них…

– Мне известно, что воители Горной марки славятся как своими возлияниями, так и щепетильностью. Не сомневаюсь, что лучшей наградой им, не считая положенных выплат, само собой, станут два дня отпуска с разрешением отлучки из лагеря. Питье вы возите с собой, но ведь есть еще и свежее мясо, и красотки! В Больших Ивах, это деревня у переправы, вы сможете отлично повеселиться за счет его величества. Первая победа Талига того стоит, не правда ли?

– Да, но…

– Разумную сумму вам выдадут незамедлительно.

– Мои парни будут рады, но я все же обязан объяснить наши действия, – вряд ли в пьяноватой генеральской головушке много задержится, но лучше не откладывать. – Утром мы получили приказ командующего, который отменял предыдущий и предписывал нам передислоцироваться на другую сторону оврага, где и ждать сигнала для атаки. Кроме того, мы должны были проследить, не попытаются ли имперцы…

– Они не попытались, – ожидаемо не дослушал длинный. – Полковник, вы и ваши люди действовали отлично, и это будет отмечено в рапорте его величеству. Не сомневаюсь, что о вашей доблести сообщат и маркграфу, но все это потом, а победили мы сегодня. Вы еще не представляете значения того, что произошло! Талиг три года с надеждой и болью смотрел на север, но оттуда приходили лишь печальные известия. Не знаю, не хочу знать, особенно сегодня, почему было так. Важно лишь то, что мы, мы этому положили конец. Здесь, на берегах Каделы! Это главное. Все остальное потом, так что забирайте своих молодцов и ведите праздновать. Я ведь не путаю, бергерские вожди разделяют радость с подчиненными?

– Да, так и есть, – похоже, в ставке от этой самой радости слегка ошалели, да и кто бы не ошалел? – И все же я должен объяснить, почему мы нарушили приказ. Нам предписывалось ждать, а мы решили атаковать…

– Ну надо же! – упорно остающийся безымянным генерал махнул рукой и расхохотался. – Воистину сегодня день удач… Вы сделали именно то, что вам предписывалось, и сделали прекрасно. Видимо, отвозивший приказ адъютант с вами разминулся и то ли струсил, то ли, что вернее, пустился по следу, увидел, как вы идете в бой, и счел поручение выполненным. Я как начальник штаба с паршивцем, само собой, разберусь, но не сегодня. Четырех сотен серебряных таллов на угощение воителям хватит?

– Да, – начальник штаба, значит? Уже что-то, хотя имя было бы лучше. – Благодарю вас.

– Помилуй Создатель, за что?! Это Талиг вам благодарен! Именно так вашим удальцам и передайте… Надеюсь, вечернюю передислокацию вы проведете не менее стремительно и умело, чем утреннюю.

– Мы постараемся.

Надо же, как все просто! Думали, переживали, советовались, решались, а надо было лишь немного подождать, то есть как раз не надо! Они ударили вовремя, не раньше и не позже, это в ставке тянули с приказом, пока все не повисло на волоске, хотя сейчас о таком говорить не стоит. Через пару дней начальство во всех смыслах протрезвеет, тогда напомним сразу про все. Сегодня пронесло, но раз на раз не приходится.

2

Денег у Колиньяров хватило бы на золотого коня с жемчужными зубами, но Дени была нужна именно Манча. Теньент это даже не понял – почувствовал, когда, вылетев из седла, увидел над собой готовую его защищать мориску. И неважно, что кобылу этому учили и она точно так же прикрыла бы любого другого, расстаться с ней после такого Колиньяр был не в силах. Оставалось объяснить это маркизу Алвасете, но как? Алва лошадьми не торгуют, а рассчитывать на подарок Дени не мог. Манчу ему одолжили, чтоб он