Шрифт:
Закладка:
Тамара называла своего похитителя чудовище-горилла. Ни она сама, ни ее муж не знали, как можно назвать это существо...
Без комментариев. Фрагмент все той же сенсационной киносъемки.
«Человек пропал...»
Петр Мейки по прозвищу Змей, шестидесяти лет от роду, житель деревни Кама, в 1982 году поехал на Урвант порыбачить. Дело было в апреле. Остановился в избушке, не доезжая километра два до Урванта. Дня через три-четыре жена с местным жителем Кузнецовым, который ехал из Камы в Чумьях, передала мужу котомку с едой. Тот, проезжая мимо, занес в избушку Петру передачу и уехал. Самого не видел, его лошадь тоже. Через неделю он возвращался по этому же пути и решил заехать к Змею погреться. Увидел туже котомку нетронутой. Проверил — в мешке все было на своем месте: водка, хлеб.
Вернувшись домой, рассказал, что Петра нет. Его стали искать. Старший сын Валерка приезжал, только мешок забрал.
А потом нашли лишь труп лошади, застрявший в кустах, уже вспухший, без упряжи. Человека не нашли.
[Рассказывает Наталья Иванова]
— В октябре 1981 года мы с мужем были в лесу. Надо было разжечь костер. Он попросил меня принести бересты (невдалеке стояла береза, возле которой лежала береста). Ободрана она была на высоте трех метров. Но мне не удалось это собрать, т. к. все улетало из рук.
Было это в шести километрах от Камы, на озере Черное по реке Екатерня. Она впадает в реку Инхера, а Инхера — приток Камы. Кама, в свою очередь, приток реки Конды, по правому берегу 63 километра.
Рассказы А.С. Шкляева
Собака — не собака?
[Деревня Шумилы существовала до 1960 года, от деревни Пушты 22 километра]
— Раньше все мы жили в этой деревне. Там и колхоз был. После колхоз в деревню Алтай перевели, а люди — кто куда разъехались.
Около деревни Шумилы Кондинского района есть так называемый Дорожный бор, а возле него — озеро. Вот там я и поставил сети в узком месте. Дело было к вечеру. Домой решил не ездить, а ночевать здесь же. Да к тому же начиналась гроза. Я вытащил лодку на берег, опрокинул ее и во время дождя там решил отсидеться и переночевать.
Развел костер, сварил уху, поел, лег отдохнуть подлодкой и лежу, курю. Начал дождь накрапывать. Костер горит. Я и не спал, да и спать мне не хотелось.
Началась гроза. И вот во время грозы и подошла к лодке вроде собака и не собака, человек и не человек, с черными пестринами, светлая. Подошла и говорит:
— Есть хочу.
И давай есть кости, что от меня остались после моего ужина. Стоит между мной и костром, то есть прямо рядом со мной.
— Что ты раньше не пришла? У меня рыба была. Вот кусочек хлеба остался.
И я подал ей хлеб. Но она хлеб не взяла. Поела и тут же исчезла, вроде никуда не уходила.
Потом я подумал: почему я с собакой разговаривал? А тогда вроде так и надо.
«Пошутили, называется!»
Это случилось где-то, наверное, в 1953 году.
Мужики Володька Силкин, Андрей и Прокопий Чемляковы и я поехали на Курусор (озеро так называется). Я остался на этой стороне озера на берегу ночевать и половить рыбы, а мужики переехали на другую сторону озера. Я поставил сети и лег спать. Вдруг слышу, что кто-то едет. Соскочил, смотрю — а это наши мужики. И говорят мне:
— Собирайся скорее, поехали домой!
А сами вроде чем-то напуганы. Я быстро в лодку и за ними. После они и рассказывали, что с ними там случилось.
Тот бор, на котором они остановились, заверованный. Там, по представлению местных жителей, и живет вотчинник. (Иногда его еще называют землянник.) Это как хозяин этого бора, озера. Всегда принято на новом месте, куда приезжают на охоту или рыбалку, угощать хозяина. А мужики, ничему не веря, решили пошутить. (Хотя прекрасно знали про обычай.) Набрали всяких разных грибов (червивых, несъедобных), сварили их и отнесли недалеко от стоянки, поставили на пенек, как бы угощая вотчинника. А сами между собой посмеиваются:
— Пусть поест. Посмотрим, что с ним будет!
Дело это было с вечера. А ночью начался шум, поднялась буря, засвистел ветер. В них со всех сторон полетели горящие головешки. А когда побежали от костра, то в их спины летели и больно ударяли горячие картофелины (так им казалось), которых там не было, да и не могло быть.
Мужики перепугались, собрались и уехали.
Выслушав рассказ Шкпяева B.C., вмешивается Ирина Сидоровна Бабкина из деревни Пушта.
— И совсем не так было, как Виктор рассказывает!
Мужики эти поехали на то озеро рыбачить. И взяли с собой гармошку. Володька Силкин хорошо на гармошке играл. Там вечером и начал играть. А ночью пришли к ним в избушку какие-то мужики и выгнали их. Они и уехали.
В лесу нельзя играть в любом месте.
Видение
Было это примерно в 1952 году. Тогда Григорий Елушкин только из армии пришел. И давай меня на охоту звать. Очень ему хотелось сохатого, убить. Вот мы и поехали на Гусиное озеро. Огня не разжигали. Дело было летом, в светлые белые ночи. Натянули полог под выворотком и легли спать. Как только легли, Григорий сразу же и захрапел. А я полог откинул, лежу и курю. И вдруг у соседнего выворотка, метрах в двадцати от нас, появилась очень красивая девушка в старинной шали. Шаль надета на голову, а на груди крест-накрест. Я смотрю и ничего понять не могу. Откуда тут девушка?
Лес. Озеро. Никого из людей тут нет. Постояла, посмотрела на меня и исчезла. Потом на этом же месте появился маленький старичок в темной одежде, но с длинной, до пояса, белой бородой. Я его бородой очень заинтересовался: очень красивая, аккуратная, белая. Сам старик был маленький, может, с метр ростом. Постоял старичок возле того же выворотка, что девушка, тоже посмотрел на меня и тоже исчез.
А Григорий так храпит, что вроде кто его душит. Я его и толкнул в бок кулаком. Он соскочил испуганный, весь дрожит и говорит мне:
— Поехали домой. Меня здесь душат!
Сели мы в лодку и
