– А я и думал почти полгода, – парировал ее высказывание Хэм и, поймав удивленный взгляд Патриции, с улыбкой пояснил: – По венерианским меркам полгода, по земным – две недели, это когда мы мотались из Хотленда во Фрэшленд, пока в конце концов не оказались в Эросе.

Разговор происходил на борту исследовательского летательного аппарата, зависшего над темной стороной Венеры. Он стартовал из Венобля, довольно крупного поселения в южной части Сумеречной Страны, открытой в свое время великим английским исследователем Патриком Берлингеймом, отцом Пэт. Именно он обнаружил пресловутую Дорогу Безумца – проход через Большой хребет Гор Вечности в северную часть либрационного коридора, колонизированную американцами под предводительством Кроули. Главный населенный пункт американской зоны носил претенциозное название «Эрос».

Между тем Хэм перевел рукоять управления в положение «Посадка», и челнок начал медленно опускаться в неизвестность, пока мягко не коснулся грунта. В тот же момент двигатели автоматически выключились, и от тишины, сменившей их мощный рев, закололо в ушах.

– Вот мы и на месте, – проговорил Хэм.

– И ты можешь его описать? – скрывая за шутливым вопросом невольную тревогу, спросила Пэт, напряженно вглядываясь в темноту за иллюминаторами.

– Без малейшего труда, – бодро ответил Хэм и лихо отрапортовал: – Вверенный мне корабль находится на широте Венобля в семидесяти пяти милях западнее Ледяной Стены. На севере должны возвышаться Горы Вечности, если они, конечно, существуют и на этой стороне планеты, а все остальное покрыто мраком неизвестности.

– Да, с описанием местности как-то слабовато получилось, – прокомментировала его тираду Пэт. – И что за подчиненные нынче пошли! Всю работу взваливают на начальство! Вот погодите – подам рапорт о несоответствии пилота его должности, и его уволят: как-никак с мнением командира экспедиции должны считаться!

Хэм вскочил, прищелкнул каблуками и дурашливо завопил:

– Не гневайтесь, командир! Я исправлюсь!

Грустно улыбнувшись жалким потугам поддержать бодрость, они погасили фары наружного освещения и принялись рассматривать никому доселе неведомый мир.

Супруги Хэммонд представляли исследовательскую экспедицию, целью которой являлось изучение флоры и фауны темной стороны Венеры. Этот проект, разработанный совместными усилиями Королевской академии и Смитсоновского института, создавался в расчете на Патрицию Берлингейм, ведущего специалиста в области изучения изменчивой природы Сумеречной Страны. Принимался также во внимание и тот факт, что она была уроженкой Венобля, то есть человеком, наиболее приспособленным к местным условиям. То, что пилотом экспедиции придется взять чуждого научному миру субъекта да вдобавок еще и американца, высокомудрые разработчики проекта даже не могли предположить. Однако жизнь распорядилась так, что бродяга-янки – правда, с университетским образованием – случайно встретился в Хотленде с надеждой современной английской биологии Пэт Берлингейм, и выпавшие им на долю испытания привели к свадьбе, скромная церемония которой состоялась в Эросе. Молодожены заявили о своем категорическом нежелании расставаться, и поэтому после проверочных тестов Хэма назначили ответственным за техническую сторону проекта.

В сущности, экспедиция могла бы и не состояться, поскольку Хэммонды намеревались провести медовый месяц в цивилизованных условиях, какие только могла предоставить Земля, – удачно реализованная венерианская добыча Хэма могла обеспечить им любую роскошь. Однако к тому времени, как путники преодолели Малый хребет и достигли Эроса, Венера, двигаясь по своей орбите, существенно удалилась от Земли, и лишь спустя долгие восемь месяцев появилась бы возможность покинуть Сумеречную Страну. Перспектива длительного унылого прозябания в убогих условиях поселка – будь то Венобль или Эрос – и подвигла молодоженов на участие в рискованной поездке на темную сторону планеты.

Люди давно стремились заглянуть за непреодолимую Ледяную Стену и выяснить, что скрывает вечный мрак, царящий на той стороне планеты, которая никогда не освещалась солнечными лучами. Несколько неудачных попыток не обескуражили исследователей, и вот наконец был создан летательный аппарат, способный перемещаться на любых высотах – от безвоздушного пространства космоса до бреющих полетов над поверхностью планеты. В условиях Венеры это имело первостепенное значение, поскольку экипажу предстоял бросок через Ледяную Стену, вознесшуюся до облачного покрывала планеты, плотную пелену которого пронзали лишь отдельные пики гигантских Гор Вечности.

Но не только немыслимая высота ледяной преграды закрывала дорогу человеку: там, где сталкивались воздушные потоки, рожденные на разных полушариях планеты – ледяном и раскаленном, грохотали чудовищной силы огненные ураганы, испепелявшие вокруг все живое.

Тем не менее, люди, кое-как обосновавшиеся в узком – не более пятисот миль – пространстве, образовавшемся за счет либрации планеты, стремились узнать о ней как можно больше: стимулом к этому служили невероятные формы жизни, обнаруженные исследователями в Сумеречной Стране, как земляне называли либрационный коридор Венеры.

И вот теперь, казалось, этой мечте суждено наконец сбыться: на замороженных пространствах темной стороны планеты впервые оказался исследовательский корабль, экипаж которого с тревожным предвкушением неведомого сквозь стекла иллюминаторов напряженно вглядывался в негостеприимный чуждый мир.

После того как Хэм выключил прожекторы и глаза привыкли к темноте, выяснилось, что здесь царит не непроглядный мрак, а скорее густой сумрак: высокие облака отражали отсветы огненной стихии, бушевавшей над Ледяной Стеной. В этих пульсирующих отблесках света перед удивленными взглядами людей предстала величественная в своей дикой красоте страна: нагромождения льда, которым архитектор-ветер придал самые фантастические очертания, тускло светились зеленоватым светом, переливавшимся в глубинах прозрачных глыб. Каждая льдинка, каждый выступ, каждая неровность, казалось, трепетали в колеблющемся свете, словно говоря: «Вы искали здесь жизнь? Мы и есть жизнь!»

– Какая немыслимая красота! – выдохнула наконец Патриция, до этого безмолвно взиравшая на ледяной пейзаж.

– Мне она кажется угрожающей, – проговорил Хэм. – Словно шикарная декорация, скрывающая что-то отвратительное. Неужели здесь возможна какая-то жизнь?

Пэт оторвалась от созерцания льдин и обернулась к нему.

– Вполне вероятно, если даже на Титане и Япете обнаружено нечто живое. Кстати, а какая температура за бортом? – Хэм взглянул на панель управления и сообщил, что датчики зарегистрировали тридцать пять градусов ниже нуля. – Вот видишь? Вполне подходящая для жизни, если судить по земным меркам.

– Но, помнится, для зарождения жизни требуется теплая, как суп, водичка. Или я что-то путаю, моя ученая женушка? – К Хэму постепенно стала возвращаться его обычная жизнерадостность.

– Нет, не путаешь, – рассмеялась Патриция. – Кое-какие знания по биологии еще остались в твоей голове со школьных времен. Да только зарождения жизни здесь не требовалось: ее сколько угодно по ту сторону Стены. Вспомни, какая неистовая борьба за выживание идет в жаркой части Сумеречной Страны – в Хотленде, где даже растения приобрели замашки хищников. Возьми того же Джека-Хватателя – очень «милое» деревцо! Вполне возможно, что какие-нибудь виды «сбежали» сюда, спасаясь от более сильных конкурентов.