— О чем ты говоришь? Мне не нужна ссылка на призыв о добыче.

— Я скоро уезжаю, и если мы остановимся прямо сейчас, есть вероятность, что к тому времени, когда наступят праздники, мы не захотим рвать друг с друга одежду.

Мы не можем идти дальше. Это было бы не так просто, как другие интрижки.

Здесь есть история. На карту поставлены близкие друзья и семья.

Ах. Теперь все это так грязно. Почему я позволила своему жалкому сексуальному влечению задавать тон?

— Ты знаешь так же хорошо, как и я, до того, как мы переспали, я хотел сорвать эти маленькие черные платья, которые ты носишь, со своего тела. Должен ли я или не должен был.

Я качаю головой, пытаясь игнорировать его. — И, конечно же, я счастлива отплатить тем же — всего один раз, потому что это только честно, а в остальном…

— Я не пробовал почти каждый великолепный дюйм твоего тела, так что ты можешь растереть один для меня, Лили. Какого хрена? — Его рот отвисает, застряв где-то между тревогой и шоком.

— Я не пытаюсь сделать так, чтобы это звучало как какое-то обязательство.

Наоборот, я была бы более чем счастлива выровнять игровое поле и лучше познакомиться с тем, что он там упаковывает. Я имею в виду, только один раз… так что это честно.

— Я не хочу, чтобы ты прикасалась ко мне, если ты этого не хочешь. Это не какой-то извращенный оргазм ради оргазма. Я бы с удовольствием повторил прошлую ночь до конца поездки, не получая ничего взамен.

На этот раз у меня отвисла челюсть.

Я проснулась в альтернативной реальности?

Мужчины всегда хотели что-то взамен.

Нико возвышается над кроватью. — Я уйду прямо сейчас, если ты не хочешь меня выслушать, но мы оба можем согласиться, что прошлой ночью было чертовски жарко. По крайней мере, это была самая горячая вещь, которую я видел и делал за долгое-долгое время, и я думаю, что мы должны сделать это снова. Давайте просто вытащим это из наших систем.

Чертов жар снова подкрадывается к моим щекам.

По какой-то причине, будь то недостаток сна, истощающие рассудок оргазмы или тот факт, что я совершенно не в своей тарелке, я обдумываю его предложение.

Плюсы:

— Отличный секс (возможно, один из лучших сексов, которые у меня когда-либо был).

— Вдохновение для новелл (не обязательно, но всегда полезно).

— Это Нико (без вводного периода).

Минусы:

— Лучший секс, который у меня когда-либо был (очень опасно, быть выпоротым не вариант).

— Это Нико (само собой разумеется).

Я отчаянно ищу, что подсказывает мне моя интуиция, но единственное, о чем она сообщает, это «трахни этого мужчину сейчас же, сучка».

Я должна была послушать лекцию Молли о здоровье кишечника.

Я делаю глубокий вдох. — Хорошо, мы можем попробовать. Меня проверили еще в мае, и я чиста.

Не могу поверить, что я согласна на это.

— Я тоже. Все ясно с тех пор, как я увидел тебя в баре после примерки моего смокинга, и с тех пор там никого не было.

Он широко улыбается и придвигается ближе ко мне на кровати.

— Мы не можем сказать Луке и Эйвери. Когда-либо.

Это не первый большой секрет, который я скрываю от лучшего друга, но невозможно игнорировать пулю вины, направленную мне в грудь.

— Хорошо.

— И, эм, нам нужны правила, — запинаюсь я. — План. Очень четкие линии, чтобы ничего не усложнялось.

Нико подходит к моему столу. — Конечно, все, что хочешь.

— Что ты делаешь?

— Если мы относимся к этому серьезно, то похоже, что для этого потребуется контракт. Что может быть лучше для вашего дневника эмоциональной поддержки? — Он держит мою кожаную книгу и ручку.

— Нет! — Я пытаюсь схватить его, но его рука вылетает из досягаемости. — Определенно не то, для чего предназначен журнал.

— Я принесу тебе еще один, если хочешь, но прямо сейчас мы используем его, чтобы записать все те правила, которые тебе так нужны.

— Мы , — поправляю я его. — Все правила, которые нам нужны.

— Верно. — Он плюхается в кресло за письменным столом, вскрывая корешок моего дневника. Его указательный палец проходит по центру страницы. Акт яростно эротический. Я откладываю идею душещипательной новеллы о библиотекарях. — Ты хочешь быть той, кто будет писать?

— Хм?

— Правила. — Он щурится.

— Отлично. — Я вытаскиваю журнал из его рук. — Правило номер один: не спать вместе. Если ты в моей постели, то лучше потому, что мы развлекаем друг друга. В противном случае вы будете спать в своей комнате.

Нико сияет.

— Хорошо.

Он наклоняется, сжимая губы в предвкушающем поцелуе. Я протягиваю ладонь, соединяю ее со лбом и отталкиваю его.

— Правило номер два: никаких ПДП. Никаких случайных поцелуев, держания за руки, объятий или прикосновений. Ничего из этого. Чернила растекаются по бумаге, когда я записываю каждое правило.

— Что ? Ужасное правило. — Он пытается вырвать у меня ручку, но я отворачиваюсь. — Дай сюда. Ты ужасна в этом.

— Связь есть связь, но из-за других вещей слишком легко попасть в домашнюю рутину. Ласковые прикосновения здесь, страстные взгляды там, и, не успев опомниться, все блага становятся помехами.

— Отлично. — Он закатывает глаза. — Я хочу свое собственное правило.

Окончательно. — Чем больше, тем лучше.

Нико многозначительно смотрит на меня. Его язык перекатывается между белыми зубами. — Никаких других людей.

— Думаю, ты готова признать, что прошлой ночью ревновал.

Его ухмылка возвращается. — Я не ревную. Я просто не люблю делиться.

— Значит, никаких тройничков?

— Никаких тройничков.

— Действительно? — Я внимательно смотрю на него. — Даже с Сюзаной?

— Хочу только тебя.

Я смеюсь над его суровым тоном и записываю правило. — Ух ты. Я впечатлена, что ты можешь посвятить себя одной женщине на несколько недель. Напомни мне вручить тебе золотую медаль.

Когда я поднимаю голову и встречаюсь взглядом с Нико, он не выглядит слегка удивленным. — Я не хотела, чтобы это выглядело резко, но я не наивна в реальности мира, в котором мы живем. Мужчины не берут на себя обязательств. Даже когда они это делают, их стремление к моногамии постепенно угасает.

Знакомый голос снова лезет в мою голову. Только ты, Маленькая Лили.

— Я не похож ни на кого из тех, с кем ты была, — заявляет Нико.

— Да, конечно. — Я закатываю глаза. Пока я этого не увижу, я просто подожду, пока Нико не докажет, что я права.

— Никаких других людей.

Его голос падает до бескомпромиссного тона.

Глубины меня пробуждаются с неутолимым желанием разозлить его, чтобы снова