король может не предоставить ему призрачной возможности встретится с ней, он резко развернулся и направился прямиком к девушке. Лилит заволновалась, думая, что он решил и лекарство забрать и ее заколоть, однако это вразрез отличалось от его следующих действий. С особой нежностью и мягкостью, он крепко обнял ее, прижимая холодное стройное тело к себе.

Не смотря на внешнюю морозность бледной кожи, он чувствовал ее горячее дыхание у своего уха, чувствовал легкое напряжение, небольшую дрожь, застывшие движения. Он слишком хорошо ее ощущал и это сводило с ума, связывая разум крепкой нитью, конец у которой находился в тонких пальцах коварной злодейки и это было нечто, что отличалось от той наивной романтичной любви к Розалине, которую он испытывал до прихода в это место. С Лилит всегда все по-другому. Он чувствует себя обезумевшим рядом с ней, странное, до селя не переживаемая эмоция превращала его из благоразумного добродетельного паладина в сумасшедшего параноидального монстра, заставляя внутренне изнывать от недостатка прикосновений и ласк по отношению к девушке, крепко зажатой в его объятьях.

— Ох, отпусти, я же задохнусь! — с победной улыбкой произнесла Лилит, вмиг отстраняясь от прощальных объятий мужчины.

Хоть Габриэль из-за поглощающей свет фаты не мог этого видеть, однако он был уверен, что сейчас она вновь изучает его, проверяет своим хищным взглядом каждую клеточку его тела, от чего он не мог не сглотнуть.

— Я пойду, — паладин почувствовал, что если он останется, то может произойти непоправимое, поэтому в спешке вышел из башни, а позже и из замка.

Преодолевая хлипкий замороженный мост, он уверенными широкими шагами наступал на жутко скрипящие заплесневелые дощечки, забыв, как в первый раз осторожно, стараясь не делать лишних движений, беспокойно шел по раскачиваемой ветром линии. Сейчас же, в условиях бурных штормов и болезненного града, с безграничным спокойствием он следовал вперед, в королевский дворец в центре столицы Поспен. Навстречу королю и той правде, что его ожидает за золотыми воротами, а также навстречу Розалине, к которой более не испытывал былых детских романтических чувств.

Глава 18

Лилит через арочное гротескное окно наблюдала, как уверенным шагом Габриэль покидает ее мрачную обитель, однако зловещее предчувствие все никак ее не покидало. Что-то непредвиденное определено обещало произойти в будущем.

Слегка приподняв темный край фаты, открывая часть своего бескровного личика, девушка вдали увидела на всех парах мчащегося к ней своего любимого таинственного ворона, летящего сквозь ледяной град и пронизывающие ветра. Широко раскрыв окно, Лилит приняла в мягкие объятия птицу, не обращая внимание на внезапный порывистый холод и увесистые кусочки льда, падающих с небес и попадающих в открытое ею окно.

Поспешно закрыв его, ведьма схватила шелковую ткань и легкими движениями начала вытирать промокшие перья ворона, при этом ловко открыв кожаную сумочку на птичьем теле и достав оттуда маленькую записку, вместе с новым прототипом артефакта от церкви Корлес в виде браслета.

Быстро раскрыв послание, она негромко его прочла:

«Навозник узнал, что крест мертв, так что орлу стоит подготовится. Также на окраинах групповые нападения монстров определенно стали более последовательны и изворотливы, по этой причине надеюсь на ближайшей неделе встретится с тобой и обсудить наш план по этому внезапному вопросу.

Л.»

Лилит серьезно нахмурилась, к счастью, Габриэль узнал про планы короля до того, как отправится обратно в столицу, однако действительно ли все пройдет как надо? Им ужасно не хватает времени, и она и так задержала паладина настолько, насколько могла.

— За неделю. Мы должны все закончить за одну неделю, — с безразличием прошептала девушка, беря в руки написанное ею письмо и спрятала его в маленьком темном кармашке сумки, — послушай меня, мой сладкий птенчик, это твой последний перелет в такую погоду, обещаю.

Взяв со стола кусочек приготовленной говядины, она позволила мощному клюву птицы с легкостью забрать предоставленную еду и с удовольствием насытится принесенными яствами.

— Ты такой молодец, кушай побольше. Когда прилетишь обратно, я позволю тебе лениться целыми днями на пролет, — слегка пригладив мягкие обсидиановые перья, Лилит на секунду нежно улыбнулась, однако вмиг ее лицо приобрело прежнее холодное выражение лица, — осталось лишь немного потерпеть…

Глава 19

Габриэль, втайне, никого не уведомляя, наконец вернулся обратно в солнечную столицу Поспен. Несмотря на наступившее начало зимы, в этом вечно жизнерадостном и шумном городе нельзя было заметить и крупицы блестящего снега, который он совсем недавно наблюдал в темных густых зарослях чудовищного леса среди странно изгибающихся деревьев.

Идти сразу в королевский двор Габриэль не планировал, для начала ему хотелось заглянуть в церковь Корлес, чтобы окончательно убедится в словах Лилит о темной и светлой материи.

Прикрывая тело серой накидкой с глубоким капюшоном, мужчина, не привлекая лишнего внимания, шел по улицам, рассматривая живописную картину светлых непримечательных дней простого люда, не знавшего страха битвы с претегианами. Все, счастливо улыбаясь, ходили по оживленным улицам, где недалеко на специальном инструменте, сделанного в виде полу шара из керамики с небольшими вырезанными дырочками, играл бедный молодой музыкант, тарабаня по незнакомому Габриэлю предмету. В такт ритму, пришедший послушать мелодию старик своим хриплым низким голосом начал подпевать песню на незнакомом языке. Оценивая их внешний вид, у паладина появилось предположение, что они из королевства Броал, славящегося обилием кровожадных тварей, из-за чего почти каждый горожанин в этой свирепой стране имел необычайную силу и опыт в охоте на монстров.

Габриэль на мгновение отвлекся, припоминая, что Ганс был родом из этой могучей державы, однако по какой именно причине перебрался в ненавистную для всех броалцев столицу Поспен остается загадкой.

Проходя мимо людного рынка, паладин наконец добрался до высоких синих ворот, переливающихся на свету интересным радужным оттенком. Он остановился прямо перед ними, рассматривая поодаль светло-серое здание церкви с элементами классицизма, сверкающих в солнечных лучах молочной окраской. Двое стражников, облаченные в простую белую тунику с деревяными укреплениями на руках и вооруженные рыцарскими рапирами с необычайно тонкими, но прочными лезвиями и достаточно большой непримечательной синей рукояткой с белой дешевой кисточкой, стойко стояли выпрямив спины ни разу не шелохнувшись под гнетом мороза и легкого порывистого ветра. Смотря на распространившееся по всему королевству оружие, Габриэль вскользь припомнил, как однажды увидел в руках короля похожую рапиру, только тот был длиннее, острее и прочнее, а рукоять украшал яркий королевский синий сапфир в шесть каратов с дорогой шелковой васильковой кисточкой, которым Генрих очень хорошо орудовал, будучи с детства обученным традиционному фехтованию.

Уходя из поля зрения бдительных стражников,