Шрифт:
Закладка:
— Не говори так, — голос девушки был слишком хриплым, словно она скурила все сигареты города, — это наверняка ошибка, я смогу иметь детей… Джон, я смогу! — голос больной сорвался на крик, но почти сразу же притих — ему не хватало сил.
— А доктор говорит другое. — высокий франт цокнул и повернулся на дорогущих каблуках. — Мне очень Жаль, Маппи. Надеюсь, ты оправишься в монастырь и смоешь этот позор. — на этом Скотт вышел, не распрощавшись, да ещё и задев меня плечом. Я же настолько ушёл в свои мысли, что первое время даже не понимал, что Маппи задыхается от приливов самобичевания и её надо утешить, иначе она просто откусит себя язык и умрёт от кровоизлияния.
Я не понимал даже то, где я нахожусь. Мысли мои роились, как пчёлы в деревенском улье, который проткнули длинной палкой. Старый роддом, Прут, Дженни Крамер, рыжая девушка, странный взрыв, больница, раненый товарищ Дейва — слишком много интересного и давящего. Когда нет чёткого плана или графика, а лишь есть список, исполнение всех дел становится мало выполнимой задачей.
— Мистер Браун… — я проснулся. Надо дать девушке попить, не то её голос сведёт меня в могилу раньше срока.
— Д-да? — ком к горлу. Надо держаться, иначе что подумает о себе Маппи?.. Тем более, не так уж она и плоха, уберут шов и будет выглядеть почти так же, как и раньше. Сможет продать смазливую мордашку иноземцу, который не знает про её грязную и позорную биографию… какая ещё грязь, Джеймс, что ты несёшь.
— С тобой всё хорошо? — Браун, ты идиот! Конечно же ей хорошо, её избили и испортили, где уж тут плохое. — Ты в порядке? — я мысленно стукнул свою пустую голову по лбу. — Как… как ты?
— Джеймс, дом теперь на вас — вы единственный, кому я могу доверить хоть что-то. — не захотела отвечать о здоровье и правильно сделала. Что тут скажешь — погано. — Пожалуйста, собирайте квартплату и топите печь, иначе Аристарх замёрзнет. И не говорите ему, что со мной случилось… не говорите, ради бога, иначе он окончательно сляжет. — почему именно солёная вода из век? Почему какие-то тонкие полосы спорят на то, кто придёт первым, и на скорости бегут по милым ямочкам на щеках? Почему всегда появляются они, сигнал того, что человек сломан? Почему люди плачут, хнычут, скулят, почему я задаю вопросы? Это раздражает, такого не должно быть, люди плачут раз в год, когда им дарят подарки к новому году, и всё на этом, им больше нет смысла плакать, в их жизни всё замечательно и всё решимо. Я не обязан сидеть на скрипучей кушетке около связанной по рукам и ногам избитой девушки с побитым нутром и слушать её завывания. Она выбежала спасти меня… это её проблемы, никак не мои. Я бы и сам справился.
— Хорошо, я соберу квартплату. — ничего я не сделаю, у меня полно других забот. Где-то прячется Дженни Крамер, возможно, ей изрядно хуже, чем Маппи… что может быть хуже. Я почти не вижу света дня, эта комната похожа на гробницу. Пещеру, куда люди скинули забытую всеми девку на съедение волкам.
— Можете найти Джона… пожалуйста. — глупая и наивная, ты знаешь, что мне твои проблемы сейчас ни к чему, но догадываешься, что мне в глубине души плохо. Тебе хочется сыграть на моих чувствах. — Умоляю, скажите мистеру Скотту и его отцу, что я поправлюсь и у меня обязательно будут дети… мне всё зашили, я почти здорова. Я поправлюсь… я же поправлюсь, мистер Браун… поправлюсь? — я взглянул на девушку, перевязанную бинтами у сломанных рёбер.
— Умоляю, посмотрите на меня… всё так плохо? Ну же, посмотрите! — мой взгляд упёрся в колени. — Джеймс, посмотрите на меня и не отводите взгляда.
Я поднял голову. Правый глаз девушки был слишком красным, сосуды в нём лопнули и изошлись, как множественные трещины на льду. На одной кисти был порез, свежий и ровный… слишком свежий и слишком ровный.
— Я не хочу так жить. У меня очень болит… там. Я боюсь, я очень боюсь, мистер Браун… — жертва собственный доброты опухла, будто её искусали шмели.
— Всё будет хорошо, через пару дней ты наверняка выйдешь отсюда и будешь, как новенькая. — врун, лжец и обманщик. Ты всегда таким был, мистер Браун, так чего сейчас говорить правду?
Я вышел к доктору и прикрыл за собой дверь.
— Расскажите мне всё про неё, я спешу. — это было правдой, я спешил найти важное звено расследования и погнуть его в разные стороны, как булавку. Только вот не знаю, хватит ли мне на это сил. Сейчас я наверняка под чем-то мощным, иначе бы боль давно сожрала меня с костями, не подавившись. Как только препарат выйдет с организма, я слягу надолго… как бы не навсегда.
— Быстренько, значит. — доктор кивнул. — Воспалённые придатки, сотрясение, ушиб матки, сломанные рёбра… её лечение обойдётся вам в серьёзную сумму. — операция — бесплатно, долгое лечение — гони деньги. Всё схвачено.
— Мне? — в таких вопросах главное выказывать ужасное удивление, чтобы собеседник понял, что ты не знаешь жертвы и твой кошель для неё завязан.
— На счету девушки не оказалось ни гроша, надо же кому-то оплачивать её лечение.
— Не может быть, у неё должно быть много денег. Свой доходный дом… — или кое-кто получил приданое и пока его не вернул.
— По-вашему, я выдумал её пустой кошелёк и теперь трясу деньги с вас? — обиженно спросил врач.
— Больно мне нужно не доверять вам, доктор. — за день этот человек немного потерял в терпении. — Заплачу, что уж там… Как у неё с детьми, всё там… ну, на месте стоит, не повреждено?
— Этого мы не знаем. На всякий случаи дали ей противозачаточные, вдруг семя насильника могло дать дурные ростки. Но, мне кажется, детей там уже не будет… — хреновый из него доктор, даже детектив знает, что после ушибов всё восстановится.
— Говорите тише.
— А смысл? Я тоже самое сказал и девушке, зачем врать?.. Что вы так на меня уставились?
— Да так, любуюсь вашим гордым видом правдоруба.
— Мне стоило её обманывать? Это ещё не конец света. Она всегда может взять кого-то из приюта, сейчас там сотни детей. Многие девушки в нашем городе бесплодны или становятся такими по многим причинам, примерно каждая девятая приходит к нам с такой проблемой и
