Шрифт:
Закладка:
- Чего вам тут надо? – спросил серых рослый качок-рагнарец.
- Мы пришли покарать неверных, - глухим голосом ответил их предводитель, такой же лысый, как и все его последователи, мужик.
Ханна тихо зашипела.
- Что такое? – шёпотом поинтересовался у неё я.
- Не узнаёшь его? – прошептала мне на ухо она.
- Нет, если честно. А что? – ответил я.
- Тише, тише, не надо чтобы нас услышали, - продолжила шептать Ханна. – Это же тот колдун, которого мы бросили на острове Снон.
Теперь я вспомнил. Племя тигров, запросившее помощи, караван судов из Империи, облава на матросню из «Руки» и пленный колдун, спятивший, когда его изловила Ханна, обратившаяся молью.
Вот уж не думал, что мы с ним ещё раз встретимся.
- Неверных? – удивился рагнарец. – Это мы что ли? И чем же мы неверные?
Из амбара начали подтягиваться рыжие бойцы.
- Ваши шапки, - с презрением процедил колдун-сектант, - повёрнуты мехом наружу. Это грех страшный. Мех должен быть обращён к телу, к душе. К тому же на вас кощунственное шерстяное бельё.
- Ты псих что ли? – удивлённо поинтересовался рыжий боец.
- Мы последователи Великой Моли! – торжественно заявил сектант. – Посланники Вечной Серости. Наша святая мать явилась ко мне в видении и повелела покарать презренных еретиков. Даже сейчас я чувствую её незримое присутствие!
Клопэ заворожённо смотрел на культистов. Ханна издала тихий сдавленный стон и закрыла лицо ладонями.
- Так вы драться пришли! – ухмыльнулся рыжий. – Так бы сразу и сказали. Нна!
Кулак прилетел в морду колдуну. Завязалась потасовка, сектанты бросились в бой. Рыжие сцепились с лысыми, раздавались звуки ударов, вскрики, летели во все стороны зубы и обрывки серых одеяний. Судя по вылетающим из кучи-малы культистам, бой складывался не в их пользу.
- О Пресвятая Моль! – издал скорбный стон колдун. – Молю, сжалься на детьми твоими! Яви нам свой Серый Лик!
- Проклятье, - выдавила Ханна. – Придётся помогать.
Она обратилась молью и взвилась в воздух.
В этот момент что-то изменилось. Нас словно бы накрыло невидимым, слабо колышущимся пузырём. Культисты с рагнарцами всё ещё били друг другу морды, но как-то плавно, будто дрались в толще воды.
Или это только мне кажется? Эти-то вон, мутузят друг дружку и не напрягаются.
Розалин выпучила глаза, с удивлением наблюдая за происходящим, только Клопэ пристально, словно заворожённый, наблюдал за гигантским насекомым.
Ханна приземлилась на крышу амбара.
- Ты звал меня? – холодно обратилась она к колдуну. – Я пришла. Вот он мой серый лик. И как тебе?
- Безупречно, - еле шевеля разбитыми губами прошептал колдун.
- Хорошо, - кивнула моль. – Гляжу у вас проблема с этими рыжими обормотами?
Кивок моли, этой страшной мохнатой морды, то ещё действие, честное слово. Выглядит жутенько, но колдун просто расплылся от счастья.
- Вам не стыдно вообще? – продолжала Ханна. - Вдали от моря их божок вообще ни на что не способен. Просто вы драться не умеете.
- Ты чё сказала, бабочка поганая?! – вызверился самый накачанный из рыжих мужиков. – Это кого ты божком обозвала? А ну возьми свои слова назад!
Смелый мужик. Иные кукухой ехали от вида жутковатого насекомого, но не этот. Он подобрал с земли камень и запулил его в Ханну. Та прикрылась крылом, и камень отскочил, не причинив гигантской моли ни малейшего вреда.
- Нахал, - Ханна потёрла лапками усики. – Раз так, то внемлите мне, мои дети! Да снизойдёт на вас благодать!
Она распростёрла свои серые узорчатые крылья, и с них сорвалась серебристая пыльца, осевшая на молепоклонниках. То, что происходило дальше, иначе как чудом я назвать не могу.
Культистов подняла с земли какая-то неведомая сила, и пыльца собралась вокруг них плотными серыми коконами, полностью поглотив человеческие фигуры. Рагнарцы от греха подальше отступили к своему амбару, собравшись плотной кучкой. Коконы пару минут пульсировали приглушённым белым светом, и, наконец, вспыхнув, рассыпались в прах.
- Как она это сделала? – услышал я шёпот Розалин. – Это точно не магия!
Культисты изменились. Их кожа приобрела серый оттенок, вокруг радужки глаза появился красный ободок, а движения стали быстрыми и точными. Изменилась даже одежда, грубая рогожа превратилась в изящный серый шёлк с коричневым узором-муаром, а плащи-крылья обрели изящную белую окантовку.
А ничего так, красивенько.
- Заповедую вам, - моль подняла переднюю правую лапку, - да будет каждому по характеру его, с другом раздели меховую шапку, врагу же – око за око, зуб за зуб!
- Око за око, - захохотал бывший колдун. – Зуб за зуб!
Пузырь, похоже, видимый только мне, заколыхался сильнее, когда культисты перешли в контратаку. Ошеломлённые рагнарцы попытались дать отпор, но на сектантов снизошла серая благодать. Рыжих мутузили с религиозным рвением, благо за побоищем благосклонно наблюдала богиня.
Теперь уже рыжая банда наглоталась пыли.
- Рагнар! – предводитель качков попытался использовать ноу-хау последователей Моли. – Даруй нам победу!
Да вот хрен там. То ли Рагнар просто не услышал, то ли в этом пузыре безраздельно царствовала Ханна, но толку от его воплей было ровно ноль. Через пять минут вся братия, поклоняющаяся богу мордобития, лежала на земле аккуратным штабелем.
- Узрел я веру истинную… - пронёсся призрачный шёпот.
Я посмотрел на Розалин. Та, всё ещё пребывающая в шоковом состоянии, только головой помотала.
«Это не я!», - читалось на её лице.
- Несите учение Серости в мир, - торжественно произнесла моль. – Ибо лишь на сером видны цвета. И так ещё скажу вам: всякую шубу ешь, но свитер не тронь.
Моль взвилась в небо и окутавшись туманом, исчезла. Клопэ, с написанной на лице угрюмой решимостью, вышел из переулка. Он подошёл к взирающим на него культистам, оглядел их, и обратился к бывшему колдуну.
- Везде искал я веру, но находил лишь лицемерие, жадность, и пороки людские. Однако сейчас довелось узреть мне истинное чудо, достойное легенд. Прошу тебя, пастырь добрый, поведай мне о вашей вере, ибо жажду я быть апостолом твоим.
- Добро пожаловать, сын мой, - глава секты положил ему руку на плечо, - начнём же обряд омоления пылью.
Похоже, наш богоискатель
