Шрифт:
Закладка:
На следующий день после ограбления Калистратов поднялся очень рано. Глаза все ещё болели, но он уже без труда мог рассмотреть, куда занесла его злая судьба. Рядом с ним на широком продавленном диване спал его спаситель, интеллегентный алкоголик лет сорока. Матвей оказался добрым разговорчивым мужиком с разбитой опухшей рожей, но пахло от него как от деревенского сортира в жаркий летний день. И хотя за ночь Сергей принюхался, ядреный букет из самых неаппетитных запахов щекотал ноздри. Казалось, что воздух в закупоренной прокуренной комнате можно резать ножом, Калистратов даже ощущал его материальность и омерзительную тошнотворную клейкость.
Пить они начали сразу после того, как добрались до жилища Матвея. Пока Сергей промывал незрячие глаза, хозяин квартиры сбегал в магазин и на все деньги накупил самой дешевой водки. Пришлось Калистратову посылать его ещё раз - за закуской.
Матвей всячески обхаживал дорогого гостя, не скрывая, радовался тому, что заполучил такого денежного собутыльника, а Сергей мрачно наливался водкой и на все вопросы отвечал односложно: "да", "нет".
Пробуждение не принесло Калистратову ничего хорошего. К его ужасной, неразрешимой проблеме добавилось жестокое похмелье, а вид запущенного разгромленного жилья и отвратительный натюрморт на покосившемся обеденном столе лишь усугубляли апокалиптическое настроение.
С трудом поднявшись с дивана, Сергей добрался до ванной, включил свет и от удивления застыл на месте: ванна с обгрызанными краями была похожа на размазанного по корыту ротвеллера палево-черной масти. Ее содержимое выглядело не менее странно: рваный ботинок, тряпье, недобитая посуда и даже объедки, припасенные, видимо, на случай войны или конца света. Смесителя и раковины не было и в помине, а из труб торчали деревянные пробки с порыжевшей от ржавчины паклей, и с неё в раздавленное ведро капала вода.
Пришлось Калистратову идти в кухню, где он вчера промывал глаза, и за умыванием его осенило. "Три с половиной тысячи", - неожиданно вспомнил он, и этот блеснувший долларовый лучик разом пробил брешь в том непроницаемом мраке, который со вчерашнего дня воцарился в его душе.
Сергей был дилетантом в криминальных делах, но, тем не менее, к Татьяне он решил ехать без звонка, на тот случай, если те, кто его разыскивают, сработали оперативно: пронюхали о семейной заначке и поставили телефон секретаршиной подруги на прослушивание.
Хозяина квартиры Калистратов будить не стал, но адрес хорошенько запомнил, справедливо полагая, что услуги Матвея ему понадобятся в самое ближайшее время.
Вначале Сергей долго пробирался дворами в противоположную сторону от площади Восстания, где находился банк "Золотой рассвет". Затем он сел в первый попавшийся троллейбус и проехал несколько остановок, чтобы уйти подальше от опасного места. И только оказавшись на другом конце садового кольца, он поехал на Таганку.
На улице Калистратов вел себя как неудачливый комедийный шпион: как-то по-дурацки морщился, чтобы изменить лицо, шел подпрыгивающей походкой, но тем самым добивался обратного результата - на него обращали внимание. В автобусе какая-то нервная тетка, очевидно, приняв его за сбежавшего из больницы идиота, испуганно шарахнулась от него, а сухонький старичок с достоинством отодвинулся и задиристо проговорил:
- Ну что ты рожи корчишь? Напугать что ли хочешь? Я всю войну прошел. Меня так просто хрен запугаешь.
Сергей и сам понимал, что ведет себя глупо, но страх оказаться узнанным забивал здравый смысл. Ему никогда не приходилось переживать ничего подобного, он лишь умом понимал, что находится на положении дичи, и только звериный инстинкт мог подсказать ему, как лучше действовать. Но прожив вполне благополучную жизнь, он был начисто лишен подобного инстинкта, и лишь сейчас начал постигать эту мудреную, тяжелую науку науку выживания.
В товарищеском переулке Калистратов появился в пятнадцать минут десятого. До подъезда он дошел с молодой парой, едва не наступая им на пятки. По счастливой случайности им надо было в эту же фирму, и Сергей получил возможность не только проскочить вместе с ними, но и осмотреться, нет ли впереди засады, а позади - хвоста. Как выглядит то и другое, он знал лишь по фильмам, а потому вполне удовлетворился тем, что не увидел ничего похожего на слежку.
Калистратов и не надеялся получить всю сумму и расчитывал в лучшем случае на тысячу - полторы, но результат превзошел все его ожидания. Когда он, словно нашкодившая кошка, прокрался на второй этаж и после долгих мучительных сомнений позвонил наконец в дверь, ему открыл охранник. А дальше пошли сплошные невероятные совпадения: в коридоре он заметил пробегавшую мимо Татьяну и сипло позвал ее:
- Тань! Таня!
- А, привет, - увидев Сергея, ответила подруга Лены. - Погоди немного, я сейчас.
Через пару минут Татьяна появилась с папкой под мышкой и пухлым конвертом в руке. Она помахала конвертом у Калистратова перед носом, затем сунула ему в руки и заторопилась.
- Все, мне пора, меня начальник ждет. Ленке привет.
Ничего не поняв и даже не успев изложить просьбу, Сергей заглянул в конверт и обомлел. Там лежала тоненькая пачка новых хрустящих купюр и по их количеству Калистратов понял, что если здесь и не все, то почти все их сбережения.
Обнаружив в конверте доллары, Сергей сразу догадался, что это Лена договорилась о деньгах с Татьяной, а он лишь случайно перебежал бывшей жене дорогу. Но что-то выяснять сейчас ему совсем не хотелось, тем более, что семейная копилка была у него в руках.
Сунув конверт в карман, Калистратов быстро поднялся на этаж выше и стал ждать кого-нибудь, с кем можно было бы выйти из подъезда. Его так и распирало от возмущения и злости: бывшая жена, укравшая вместе с любовником его долю, не только не исчезла из Москвы, но ещё и пыталась забрать у него последнее. Ненасытность Лены не укладывалась у Сергея в голове. Взять миллион и, рискуя быть пойманной, остаться ради каких-то трех тысяч казалось ему верхом глупости и жадности.
Ждать пришлось недолго, и вскоре Калистратов покинул опасное место с каким-то мальчишкой. Тот выскочил из квартиры с футбольным мячом, и,
