пирамиде Тэпа, и есть большая вероятность, что они уже добрались до этих захоронений и ждут не дождутся, когда же мы поможем их телам обрести новую жизнь. Но только осторожно. Вы можете столкнуться с враждебно настроенными последователями Тэпа.

Половина из сказанного мне показалась бессмысленным набором слов. Единственное, что я понял, так это то, что нам нужно защитить лаборанта, пока он будет что-то там искать.

В том месте, где нам предстояло встретиться с упомянутыми последователями Тэпа, находился большой разлом. Если бы я не знал, что это всего лишь раскопки древнего захоронения, я бы подумал, что это арена боевых действий, впрочем — я не был слишком далек от истины, судя по приличному количеству военных. По началу рабочие пытались отгородить раскопки деревянным забором, но они, как стихийное бедствие, разрослись до таких неимоверных размеров, что это потеряло всякий смысл.

Первым делом мы разыскали командующего отрядами военных в Научном Городке. Очень странно было в орчьих лапищах видеть тетрадь и ручку — командир что-то старательно переписывал с кучи металлических табличек на цепочках, которые то и дело приносили ему поднявшиеся из усыпальницы отряды.

— Гром Мозговитых! Комитет Незебграда! Я представляю здесь власть. Ты, я вижу, Имперец-Который-Выжил? Надеюсь тебе разрешено рисковать жизнью!

Орел громко фыркнул, всем своим видом давая понять, что риск — наше второе имя. Я его настроя не разделял — восставших в глубине души я недолюбливал и путевка в их гробницу меня не радовала.

— Вам уже рассказывали, что среди восставших Зэм оказалось много культистов Тэпа? Мне уже приходилось сталкиваться с этими культистами. Везде одно и то же: пакостят и гадят. Хуже всего, что до сих пор неизвестно, жив ли их повелитель Тэп… Я так считаю, что давно он уже подох. И слава Незебу! Но у него по-прежнему много последователей. Большая часть культистов укрылась в Застенках, но ничего, мы до них еще доберемся! Однако не только они представляют опасность. На некоторые гробницы культистами были наложены могущественные некромантские заклятья, которые превращают нежить в бездумные машины для убийства. Вот, держите… Это святая вода, нужно окропить ею гробницы. Обычно это работает.

— А кто-нибудь управляет этими культистами? — поинтересовался Михаил. — Или они действуют разрозненно?

— Если бы у них была полная анархия, мы бы давно уже выбили их из Застенков, и зачистили катакомбы. Известно, что у них три лидера. И эта информация оплачена кровью моих подчиненных, — при этих словах Гром зарычал, выставив желтые кривые клыки. — Давно пора проучить этих возвращенцев, показать им, кто в доме хозяин. Возможно, гибель главарей будет нам на руку, а может, наоборот, культисты еще больше сплотятся. Но мне плевать! Я должен отомстить за погибших ребятишек. Еще никому не удавалось безнаказанно убивать сотрудников Комитета. И этот случай не будет исключением!.. Но сейчас не об этом. У каждого имперского солдата на шее висит медальон, освященный Триединой Церковью. Негоже, чтобы эти искорки Света попали в кромешную тьму и достались последователям проклятого Тэпа. За каждым из этих медальонов — жизнь имперца и слезы его вдовы. Но их подвиг не будет забыт!

Я инстинктивно дотронулся до медальона на своей груди, который мне вручили вместе с нашивками новобранца при выписке из санатория. Мысль, что в случае моей смерти кто-нибудь позаботится об Искре — бессмертной частичке, которую я оставлю после себя, согревала.

— Потери на войне неизбежны, — проговорил Кузьма. — Но горше всего потери не на линии фронта, а в самом сердце Империи…

Я с удивлением посмотрел на него, Кузьма был погружен в какие-то свои тяжелые мысли и, увидев его мрачное лицо, проявлять любопытство я не решился. Мы направились к катакомбам в полном молчании. У меня в ушах звенели последние слова Кузьмы и настроение было паршивым.

У входа в гробницу толкалось много народа — ученые, лаборанты, военные. Были и нововоскрешенные Зэм — их, удивленно таращившихся по сторонам, быстро уводили сотрудники из НИИ. Я был погружен в свои мысли, впрочем, как и Кузьма. Михаил с большим интересом следил за происходящим — предстоящая миссия ему явно была по душе. Лаборант Иавер Пеницил втолковывал что-то про раскопки с несвойственной для Зэм эмоциональностью.

— Еще до появления культистов Тэпа я лазил по Застенкам, весь перепачкался, паутина свисала с моего халата, грязь въелась в рукава, а подол облепила плесень… Уставший был, бросил халат на прозекторский стол и спать завалился. Я как раз гнойные раны тогда изучал, а на столе лежал свежий труп, весь в язвах. Из рудников Соленого Дна привезли, там это в порядке вещей. А утром смотрю — вы не поверите — плесень весь труп покрыла! Счищаю ее, глядь — а гнойников как не бывало: чистые, аккуратные синюшные раны. Плесень эта гноем как раз и питается, представляете?

— Интересно, — с энтузиазмом поддержал Грамотин. — Тут бы развернуть масштабные исследования…

— Вот и я о том же! Да появились в Застенках культисты и все усложнилось… Я это к чему все говорю, если увидите где плесень… ну в общем, мне бы образцы получить… А я вам свою диссертацию потом посвящу. Идет?

Я чувствовал себя очень неуютно. Было чувство, что мы находимся в военных окопах, но самое страшное — окопы эти сделаны на кладбище. Тут и там виднелись обломки гробниц, испещренных непонятными иероглифами, и меня бросало в дрожь от того, что я хожу по чьим-то костям. Но самое жуткое было еще впереди, когда мы вошли внутрь.

Время почти никак не отразилось на гробнице, во всяком случае обветшалой она не выглядела. Пол, стены и потолок состояли из черных плит, выложенных в странном, но идеально правильном геометрическом рисунке, и подсвечивались мерцающим ядовито-зеленым светом, который лился отовсюду. И свет этот отнюдь не ассоциировался с молодой листвой