Кошусь на уплетающую мороженое девушку. Похоже, инцидент с Ломом остался в прошлом — это хорошо.

Но с этим козлом я еще поговорю. На ринге.

У Леси звонит телефон и все очарование момента исчезает, как будто не было.

Следователь.

— Поставь на громкую, — советую.

Леся глубоко вздыхает и подчиняется.

— Леся Матвеевна? — звучит на весь салон хорошо поставленный голос. — Это вас беспокоит старший лейтенант Цвирков.

— Я узнала, здравствуйте.

Голос у девочки тихий, но речь внятная.

— Вам удобно разговаривать?

— Да, конечно.

— Боюсь, у меня не слишком приятные новости. Подозреваемый сейчас находится в больнице. Это препятствует следствию.

208-ю притянули. Вот суки. Киваю Лесе. Да, они могут. Купили врача, отправили ублюдка отдохнуть в частную клинику.

— И что теперь делать?

Голос Леси заметно подрагивает. Понимаю. На ее месте я бы тоже хотел разобраться с этим поскорее.

— Ждать. Больничный оформлен на две недели.

Как раз до начала учебного года. Любящий папочка еще надеется отправить сыночка на учёбу вместо тюремной шконки.

— Ясно… Я поняла вас.

— Всего доброго.

И следователь отключается.

В машине повисает тишина. Малышка отворачивается, смотрит в окно. Я буквально чувствую исходящее от нее отчаяние и страх.

— Лесь, — осторожно трогаю круглую коленку. — Все хорошо будет. Этот урод не сможет вечно по больницам прятаться.

В ответ слышу тяжелый вздох.

— Знаю. Но все это так… грязно, — передергивает плечами.

Понимаю ее. Нередко жертвы насилия молчат, как будто это они виноваты в случившемся.

Стискиваю руль до скрипа оплетки. Если ублюдок все же избежит наказания — сам его найду. Может, не слишком много, но связи у меня есть, и я ими воспользуюсь.

В молчании доезжаем до дома.

— Можно мне первой в душ? — слабо улыбается маленькая.

— Ладно. Но если что — зови.

Леся выглядит неважно. Побледневшая, поникшая.

К черту, никакой сегодня готовки и прочей ерунды. Отдохнет как следует, фильм вместе посмотрим.

Иду в комнату переодеться. Но только стаскиваю с себя майку, слышу грохот в ванной.

Леся!

Мгновенно оказываюсь возле двери и дергаю ручку — заперто! Вот бл*дь!

Не раздумывая, высаживаю плечом и… застываю на пороге.

На полу бардак, а Леся смотрит на меня огромными глазищами.

Во рту становится сухо, а в голове пусто. Взгляд медленно ползет по хрупким плечам, небольшой, но чертовски аппетитной груди с темными пятнышками сосков, соскальзывает вниз вдоль плоского животика и замирает на светлом пятне.

Из одежды на девушке — одни белые трусики.

Самые простые, без кружева и остальной херни. Но уже немного спущенные.

Леся ойкает и пытается прикрыться ладошками.

А я, вместо того чтобы извиниться и выйти, делаю шаг вперед.

***

Я случайно свернула полку. Просто голову повело, вот и задела рукой неудачно. А в ванной тут же материализовался Арс.

Полуголый, взлохмаченный, и такой… ох… Пытаюсь прикрыться, но он мгновенно оказывается рядом. Широким жестом смахивает тюбики и флаконы и, подхватив меня под бедра, сажает на столешницу раковины. А сам нависает сверху.

Жадным взглядом скользит по обнаженной коже, высекая в крови первые искры желания.

Он ведь даже меня не трогает! Просто разглядывает, но внутри бегут волны жара, а тяжелые мысли вдруг испаряются, словно их не было.

Комок из страха, отчаянной беспомощности и бессильной злости тает, словно льдинка на солнце, уступая место совсем другим ощущением.

Дышать становится трудно.

Плотное марево желания разливается в воздухе, а между ног голодно тянет.

Вздрагиваю, когда мужские пальцы перехватывают запястья и легко тянут вниз.

— Хочу посмотреть…

Голос Арса хриплый, тягучий. Обволакивает диким медом, делая мышцы слабыми и податливыми.

Арс нажимает сильнее — и мои руки падают, открывая мужскому взгляду обнаженную грудь.

— Черт… — тянет глухо, — Какая же ты красивая.

А я ответить не могу — голова кругом и губы едва шевелятся, пропуская лишь стон. Горячая ладонь ложится на бедро и медленно ползет вверх.

Как сквозь вату слышу дыхание Арса — тяжелое, с надрывом. Широкая грудная клетка вздымается и опадает, я вижу маленькие родинки и шрамы. Их много. Губы ноют отметить каждый рубец поцелуем.

Дергаюсь, когда Арс мягко накрывает грудь.

— Тише, тише… — шепчет, задевая вершинку большим пальцем.

Задыхаюсь, дергаясь навстречу мимолетной ласке. А мужчина перехватывает за подбородок и вынуждает запрокинуть голову.

Его глаза — два темно-серых омута. Тону в них, даже не пытаясь выбраться. Запах Арса пропитал все вокруг, одурманил крепче самого сильного алкоголя, и когда его пальцы снова касаются соска, я могу только стонать.

Арс мягко сминает грудь, продолжая дуэль взглядами. Трогает меня, дразнит неторопливой лаской.

И смотрит. Разглядывает так… так…

— Хочу тебя, Леся…

Его жаркий шепот — как наркотик. Слушала бы вечно. Но между ног уже почти больно и так мокро, что трусики хоть выжимай.

Арс хищно щурится. Дарит мне последний, пробирающий до костей взгляд и накрывает губы поцелуем.

Без раздумий обвиваю крепкую шею и позволяю мужскому языку скользнуть внутрь.

От восторга хочется кричать, но получается только невнятный всхлип. Арс целует жадно, с напором. По-хозяйски оглаживает бока, стискивает ягодицы и рывком впечатывает в себя.

А я с упоением исследую роскошное тело, не пропуская ни одного самого маленького кусочка, глажу вздувшиеся бугры мышц, ерошу короткий ежик волос на затылке, царапаю удивительно гладкую кожу.

У Арса почти нет лишней растительности. Только чуть-чуть светлых волос на груди и широкая темная дорожка от пупка к паху.

Бессловесно трусь о выпирающий бугор, умоляя не мучить.

И слышу в ответ долгожданное:

— Не могу больше!

Подхватив на руки, Арс почти бегом несет меня в комнату.

Укладывает на постель и нависает сверху, разглядывая совершенно диким взглядом.

— Я буду осторожным, — шепчет, цепляя резинку трусиков.

Тянет вниз, и я приподнимаю бедра, молчаливо разрешая избавить меня от последнего клочка одежды.

Это будет Арс. Именно он и никто другой. Я так решила.

И, снова обвив руками его шею, уже сама тянусь за поцелуем.

***

Арс

Хочет меня.

Уже вся влажная и горячая, готовая к близости. А я медлю. Как ненормальный, смакую каждое мгновение, и плевать на боль в яйцах.

Целоваться Леся не умеет.

Но отвечает так пылко, что в голове канонада и долбанный салют. Восторженно стонет, когда сжимаю упругую грудь, задевая темную вершинку соска.

— Арс, пожалуйста… — хнычет, когда на секунду оставляю истерзанные губы. — А-а-ах!

Выгибается навстречу моим пальцам.

— Бл*дь… — шиплю, а выдержка тает с каждым ударом сердца. — Мокрая капец… — веду вдоль бархатных складочек.

Нежная малышка!

Шелковые завитки волос совсем коротенькие и выпачканные