— Вы бы взяли одежду, сменить. Эта вся в крови.

— Да.

Терпя боль, головокружение и тошноту, Александр взял костюм и рубашку, и вышел из квартиры следом за водителем. Дорога до работы прошла незамеченной. Перед глазами плыло. Отдельные фрагменты пути слишком четко вставали перед глазами, другие выпадали.

— У него сотрясение, — женский голос вторгся в приятную, лишенную боли темноту.

— А что с ранами? — спросил мужской голос.

— Ничего страшного. Зубы целые. Носовая кость тоже. Ушиб мягких тканей. Опухоль скоро спадет. На лбу выше линии волос рассечение, пришлось наложить швы. Кости целые. Сотрясение не сильное, но двое суток постельного режима — это минимум. Будем наблюдать.

— Нет у нас двух суток, Риточка. Информация мне нужна сейчас. А от Юрия Петровича я услышал только догадки. Нужно чтобы он был в состоянии составить отчет.

— Я в порядке, — подал голос Александр, пытаясь открыть глаза. — Я смогу…

— Я так не думаю, — перебила его медсестра. — Семен Николаевич…

— Риточка, не спорь. Не можем мы позволить Александру просто лежать. Не сейчас.

— Хорошо. Но из палаты я его не выпущу.

— Я распоряжусь, чтобы сюда принесли все необходимое.

— Не раньше, чем через час.

— Вот тут уже я не буду спорить. Вернусь через час.

Послышались удаляющиеся шаги, а потом хлопнула дверь.

За процедурами и забытьем, в которое Александр то и дело проваливался между установкой капельниц, сменой повязок и приемом таблеток, когда его на несколько минут оставляли в покое, время прошло совершенно незаметно.

— Риточка? — послышался голос Семена Николаевича от двери.

Александр встрепенулся и приподнялся, пытаясь сесть. Медсестра, вздохнув, кивнула и принялась помогать своему пациенту устроиться.

— Заносите, — велел Семен Николаевич, открывая дверь шире.

В палату вошли рабочие, все из бывших постояльцев их конторы. И вскоре перед Александром, придвинутый к нему максимально близко, стоял столик для ноутбука, на одной ножке. На нем ноутбук и мышь.

— Что-то еще? — спросил начальник.

— Нет, этого достаточно. Мне нужен час.

— Думаю лучше два. Отправьте на мою почту.

— Хорошо, — отозвался Александр. — Что вы будете делать? Когда?

— Сегодня же. Действия стандартные. Как только предоставишь доступ, группа отправится по месту пеленга.

— Мне бы только хотелось…

— Ей не причинят вреда. Ты же знаешь.

Александр знал. Они переглянулись, и Семен Николаевич вышел. Около его уха уже был телефон, по которому он раздавал указания. Как только он скрылся за дверью, вернулась медсестра.

— Если я увижу, что вы перенапрягаетесь, отберу ноутбук и поставлю целую капельницу с успокоительным.

— Я был бы не прочь побыть в забытьи.

Смутившись, медсестра отвернулась. Проверив что-то за ширмой, направилась к двери.

— Через два часа я принесу ужин. И тогда же мне хотелось бы забрать у вас ноутбук. При вашей травме нужен покой.

Не дожидаясь ответа, она вышла. Оставшись один, Александр притянул к себе столик с ноутбуком и принялся за работу. Напичканный лекарствами, он чувствовал только усталость. Голова же и вовсе ощущалась надувным шариком. А слова не желали складываться в предложения.

На следующий день Александр проснулся, судя по расположению солнечных прямоугольников под окнами, только к полудню. Скосил глаза на капельницу, которую ему поставили сразу после ужина. Она была почти пуста, и, судя по цвету физраствора, содержала что-то совершенно другое, в отличие от вечерней. Кряхтя, мужчина приподнялся на подушке и огляделся. Заметив на прикроватной тумбочке кувшин с водой и стакан, напился. Отставив стакан, опустил голову.

За дверью послышались шаги, и вскоре в палату вошла медсестра, другая, старше. Подойдя, она поставила на кровать поднос с обедом и почти сразу вышла, только проверила капельницу. Получасом позже вернулась, забрала поднос и подкатила к Александру столик с ноутбуком.

— Не больше трех часов, — сказала она, направляясь к двери.

Чтобы не думать о жене, гадая, где она, и что с ней, Александр погрузился в изучение текущих отчетов. Но против воли и будто бы сам собой на глаза попался отчет третьего взвода. На рейд они выехали в конце рабочего дня в полном составе, а вернулись за полночь ни с чем. Почти ни с чем. Трое раненных, один в довольно тяжелом состоянии лежал в соседней палате. В отчете не было имен, но Александр понял, что это об Алисе. Еще пострадавшие. Это плохо. Не от того, что это, по сути, преступление. А от того, что показывало степень ее изменения. Выше среднего. Намного выше. Хотя конечно без тестов невозможно сказать ничего конкретного.

Дочке Семена Николаевича был присвоен всего лишь желтый уровень. Третий из пяти. И она уже без малого два года в карантине и особого улучшения в ее поведении нет. Неужели и его Алису ждёт то же самое? Только, скорее всего, ее уровень будет оранжевым. А может и красным. Но это все не самое важное. Сейчас она опасна, и если ее не отыскать, она может натворить что-нибудь похуже нескольких черепно-мозговых травм, синяков и ссадин.

Александра выписали на утро через день. Но Маргарита Федоровна потребовала ближайшую неделю заходить в приемный кабинет дважды в день, утром и вечером, на обследование. О количестве выписанных лекарств даже думать не хотелось. Выйдя из больничного корпуса, он отправился в свой кабинет. Голова продолжала немного болеть, особенно при неловких движениях, и даже при быстрой ходьбе, и поэтому за работу удалось приняться только через час, а то и больше, и почти сразу зазвонил стационарный телефон для внутренней связи.

— Слушаю. Хорошо, сейчас зайду.

Получасом позже, выйдя из кабинета начальника, Александр поспешил к выходу, надеясь отыскать Юрия на пропускном пункте, или в гараже. Однако, выйдя из парадного входа административного здания, Александр едва не столкнулся с ним в дверях. Служебный автомобиль, рокоча двигателем, стоял напротив.

— Группа уже выехала, — без вступления выдал Юрий.

— Знаю.

Без лишних слов они сели в автомобиль. Мимо пропускного пункта проехали без задержек. Все ворота оказались открыты. И едва