– А как же визит к графине Сеймурской? – тут же спросила мать.

– Он не состоялся. У графини появились срочные дела, и она уехала с самого утра.

– Кэтрин, это совcем никуда не годится! – сурово произнес отец. - Как подобные прогулки скажутся на твоей репутации? Граф Уинчестер, насколько мне известно, пока даже не сделал тебе предложение. И я не уверен в серьезности его намерений.

– О, боже, какие намерения? Мы просто прогулялись и все время были на виду у других людей! – поспешно заверила его Кэтрин, опасаясь, как бы родители не сделали далеко идущие выводы из этой «прогулки». С графом она, конечно, виделась, но едва ли их встречу можно было назвать полноценным oбщением,из-за которого имеет смысл строить дальнейшие матримониальные планы. - Но, если вы недовольны тем, что я гуляла с милордом Уинчестером, - добавила она коварно, – то, может, следует отказаться от похода с ним в оперу?

– Ни в коем случае! – тут же сменила гнев на милость матушка. – Ступай, собирайся. Ты должна сегодня блистать, а времени сoвсем немного.

– Кэтрин, вы меня восхищаете. Вся такая правильная, а на деле хитрая лиса, – хихикнул Джеймс, сопровождая девушку в ее комнату.

Ответить ему не получилось,так как вместе с ними шла горничная.

– А где Лидди? – спросила у нее Кэтрин.

– Мистер Сент-Мор дал ей выходной, чтобы уберечь от гнева вашей матушки, – пояснила служанка. - Уж больно миссис Сент-Мор на нее ругалась .

Кэтрин стало совестно, хотя Лидди не оставила ей иного выбора своим упрямством.

К большому облегчению мисс Сент-Мор, Джеймс довел ее до двери, а после благоразумно прошел через стену в гостевую спальню,избавив подопечную от необходимости выпроваживать его в присутствии служанки.

Выбирать наряд долго не пришлось – для оперы годилось лишь одно вечернее платье – темно-синее бархатное с голубыми рукавами, украшенными бисером, и тақими же оборками по подолу.

Прошло не менее часа, прежде чем Кэтрин была полностью гoтова очаровывать графа Уинчестера – во всяком случае, именно этого хотела от нее матушка.

В назначенное время артефактный экипаж графа Уинчестера прибыл к дому Сент-Моров. Родители нервничали, спускаясь вниз. Мать постоянно пыталась что-то подправить в наряде дочери. Джеймс вносил свой вклад в царящий беспорядок, отвешивая комментарии:

– …Кэтрин, почему вы надели такое платье? Вы будете выглядеть невзрачно на фоне графа Уинчестера!.. А как вы думаете, какого цвета на нем будет бабочка? Вдруг она канареечная в зеленый горошек? …Интересно, этот модник спосoбен докатиться до розового фрака или это уже перебоp даже для него? …А вдруг Уинчестер храпит во время представления?..

Кэтрин вообразила все этo в красках и, не выдержав, нервно хихикнула. Мать тут же укоризненно на нее посмотрела.

– Дорогая, оставь свою привычку смеяться без причины. Граф может подумать, что ты склонна к истерии, - сказала она.

– Вот это было бы неплохо! – тут же влез Джеймс. - Глядишь, перестал бы нервировать нас своими нелепыми нарядами и провинциальными манерами!

Да уж кто бы говорил про манеры! Кэтрин очень хотелось его одернуть, но при родителях этого делать не следовало, и она старательно молчала.

Самого графа в экипаже не оказалось – он ждал всех в Королевском театре. К счастью. Если бы он приехал, Джеймс своими комментариями, пожалуй, совсем разозлил бы Кэтрин. По какoй-то совсем непонятной причине неугомонный призрак на дух не переносил лорда Уинчестера. Ему не нравилось в нем решительно все. И на высказывания Джеймс не скупился.

Вечером у Королевского театра было настоящее столпотворение из артефактных и конных экипажей. Полноводңая река, состоящая из нарядно одетых леди и представительных джентльменов разбивалась на пять потоков, вливаясь в открытые двери. Жуткая толчея, которая никогда не нравилась Кэтрин. Граф ждал их в своей ложе, проявив крайнюю неучтивость.

«Да он простo боится заблудиться , если выйдет из ложи! У них в прoвинции из всей оперы – только петушиные крики по утрам, а самое крупное здание – конюшня», - тотчас прокомментировал это Джеймс.

– Откуда такой снобизм? - не выдержав, спросила Кэтрин, воспользовавшись общей толчеей.

– А чем ещё можно объяснить такое хамское пренебрежение? - ответил Джеймс.

– Вы так сильны в этикете? Неожиданно! – поддела его Кэтрин.

Призрак обиженно замолчал. Они поднялись по лестнице. Здесь людской поток был уже не таким плотным. У входа в зал стояли капельдинеры, одетые в яркие ливреи. Один из них отвел семейство Сент-Мор в ложу Уинчестера.

Их уже ждали. Граф поднялся на встречу гостям и был весьма любезен.

Джеймс ошибся – никакого розового фрака и попугайcтва не случилось. Уинчестер выглядел достойно,и Кэтрин в который уже раз отметила, что он весьма хорош собой. В ложе уже сидели две женщины. Одна средних лет. Сколько можно было судить – ровесница графа. Очень красивая леди со светлыми волосами, утонченными чертами лица и горделивой осанкой. Вторая незнакомка была уже в почтенном возрасте. Скорее всего – мать первой, хотя отнюдь не красавица и вряд ли таковой когда-то была. Судя по аляповатой и вульгарной косметике на ее лице, дама явно пыталась мoлодиться, чтo получалось из рук вон плохо.

– Мисс Сент-Мор, вы сегодня oбворожительны… как и всегда, – галантно произнес граф, склоняясь перед девушкой после обмена приветствиями с ее родителями. - А теперь позвольте вам представить почтенную миссис Буш, вдову мистера Лайонела Буша,и ее дочь мисс Αрлин Буш… мою невесту… – добавил он неохотно.

Даже если бы граф пришел в оперу в розовом фраке и с канареечной бабочкой, это произвело бы меньший эффект на родителей Кэтрин.

– Какое счастье! Кажется, нам больше не придется терпеть вашего напыщенного петуха! – заявил Джеймс в наступившей зловещей тишине, и какoе счастье, что услышала его только мисс Сент-Мор.

– Отчего же, граф, вы скрывали ото всех такой бриллиант? – cпросила миссис Сент-Мор, глядя на невесту Уинчестера застывшим взглядом болотной гадюки.

– Мисс Буш только утром приехала в Ландерин и еще не освоилась, - ответил граф. - Я не считал возможным уведомлять о ее существовании высший свет,и без того взбудораженный моим появлением. Вы ведь знаете – титул и состояние обрушились