* * *

Парусник тормознули на самом дремучем участке лесопосадок. Вернее, он сам себя тормознул, зацепившись мачтой за сомкнутые аркой кроны. Будь у платформы полный вес и скорость побольше, сломило бы снасть, как спичку.

Взаимопожиралово, именуемое природой, выглядело здесь особенно красиво. Трясогузки гоняли ястреба. Видя, что со всей их бандой ему не сладить, хищник в конце концов улетел, но одна самая отчаянная трясогузка долго ещё не могла уняться: воинственно взмывала, хорохорилась, свиристела, обещала при встрече клюв порвать…

Прохор, по своему обыкновению, сразу же сгинул с глаз. Сию секунду стоял на корме – и уже нет его там. И нигде нет. Надо думать, решил обойти дозором окрестности.

– Готова твоя машинка, – обрадовал Димитрия Андрон. – Садись и наводи…

Уаров мялся.

– Что не так? – прямо спросил умелец.

– Понимаете, Андрон, – смущённо сказал Димитрий. – Вы из-за меня попали в передрягу… платформу, наверное, придётся ремонтировать…

– Да уж, – согласился тот. – Попали так попали…

– Короче, вот. – На свет появилась сложенная вдвое бумажка. – Здесь номер счёта. Немного, но на ремонт, я думаю, хватит… Мне-то уже не пригодится… Вам, впрочем, тоже, но вдруг… промахнусь или с машинкой не слажу…

– Нет, ты уж, пожалуйста, сладь, – проворчал Андрон, принимая бумажку. Потом всё-таки не выдержал – улыбнулся. – Вот кабы все клиенты так…

Похлопали друг друга по плечу, а когда обернулись, увидели, что на палубе возле трапа стоит задумавшийся Прохор. Словно бы и не уходил никуда. Правая половина лица ангела-хранителя, напоминавшая лунный пейзаж, была, по обыкновению, неподвижна, левая выражала меланхолию и скорбь.

– Всё тихо? – спросили его.

– Да… – очнувшись, печально отозвался он. – Теперь да…

Костяшки на правой руке были ссажены, лоб слегка оцарапан, а мотня белых дзюдоистских штанов разорвана и окровавлена.

* * *

Обезвреженная рощица шевелила ветвями, по издырявленным осколками доскам настила бродили упитанные солнечные зайчики.

– Нашёл… – выдохнул Димитрий, отшатнувшись от линзы.

Не веря счастью, снова прилип глазом к стекляшке.

– Ну-ка, ну-ка… – заинтересовался Андрон.

Прохор (снова в набедренной повязке) бросил стирку, привычным движением стряхнул руки над тазиком и тоже подошёл.

– Дай-ка взглянуть… – Шкипер, бесцеремонно отстранив Уарова, присел перед машинкой. – Да-а… – уважительно вымолвил он наконец. – Справная бабочка! Горилла в чистом виде… Полюбуйся, – уступил он место Прохору.

Тот хищно припал к окуляру и не отрывался от него минуты полторы. Так, должно быть, смотрят в оптический прицел.

– Вообще-то, калибр – девять миллиметров… – в сомнении пробормотал он. – Ну, тут уж как повезёт… В голову не стреляй, – озабоченно посоветовал он. – Там головёнка-то… Смандражируешь – промажешь… Первый выстрел – в корпус. А контрольный… если понадобится… это уж потом…

Встал, потрепал ободряюще по предплечью и пошёл к тазику – достирывать. Димитрий опасливо проводил его взглядом и повернулся к умельцу.

– Андрон, – понизив голос до шёпота, обратился он, – а вы всё-таки покажите мне, как потом совершить этот добавочный скачок… и перенести её куда-нибудь… из того времени… Ну не хочу я никого уничтожать физически!

– А человечество? – поддел Андрон.

– И человечество тоже! Я хочу избавить его от убийств, предательств, от бессмысленной жестокости, ото всей этой крови и грязи, называемой историей… От ненужных мук…

– Чистый «Ёксельбанк»! – съязвил шкипер.

– Ну что же делать! – жалобно вскричал Уаров (опять-таки шёпотом). – Что же делать, раз невозможно устранить всю эту мерзость, не устранив причины?! В конце концов, это как эвтаназия. Никто ничего не заметит…

– Твою бы доброту – да в мирных целях… – мечтательно произнёс Андрон. – А с этими как? Со зверушками… Так и будут друг дружку хрумкать?

Оба обернулись и стали свидетелями душераздирающего зрелища. Слетевший на корму лесной воробьишка сноровисто лущил о настил пойманного кузнечика – освобождал от хитина.

– Ну, эти… сами пусть разбираются…

Далее разговор пришлось прервать – держа на вытянутых руках отжатые растопыренные штаны, подошёл Прохор и принялся укреплять выстиранное на вантах. Потом взял тазик с водой и, сойдя по железной лесенке, унёс в заросли – выплеснуть в какой-нибудь овражек.

Это он правильно. Что вода накапливает и хранит информацию, знает любой, кто смотрит телевизор. Но далеко не всем известно, что вода на нас ещё и стучит. И всегда стучала. Капала. В инквизицию, в Третье отделение, в Святейший синод, в Комитет госбезопасности. Даже ментам.

Поэтому лучше выплёскивать подальше.

Глава 7

Бытие наше дырчатое

Во второй половине дня над аномалкой закружил вертолёт – судя по всему, разведчик. Должно быть, вновь назначенный министр обороны решил ответить на доверие Президента не бездумным рвением, как предположил Андрон, а демонстрацией высочайшей степени профессионализма. Тщательная подготовка операции – и никаких опрометчивых решений.

– У тебя машинерия выключена? – спросил Андрона Прохор.

– Без разницы, – буркнул тот. – У них же там всё по науке, у вояк: радары, сонары. А мои машинки – лженаука. То есть как бы нету их: железка и железка… Вот платформу наверняка засекут…

– Так давай мачту снимем, чтоб от других не отличаться. Мало ли платформ на белом свете!

– На белом свете много. А в аномалке всего одна. И та моя.

– Та-ак… – Прохор призадумался. – А когда Димона отправить сможем?

– В прошлое-то? А сейчас прикинем. Еву он свою там нашарил… Теперь зафиксировать, навести поточнее… инструктажик ему напоследок… Часа через два.

– Хм… – Прохор был явно недоволен. – Тогда надо бы его с машинкой куда-нибудь подальше от платформы… в рощицу вон…

– Дело, – согласился Андрон. – А саму платформу отогнать подальше да раскулачить… девальваторы снять, ещё кой-чего… Хотя нет, – с сожалением возразил он сам себе, – не успеем, пожалуй, с девальваторами…

Разведывательный вертолёт прошёл над самой рощицей. Злоумышленники проводили его взглядами.

– Я вот думаю, может, Димитрию условия им выставить? – предложил Андрон. – Время потянуть…

– Какие условия?

– Ну… пригрозить… уничтожу, мол…

– Поздно. Пригрозил уже.

– А поздно так поздно, – бесшабашно сказал Андрон, которому вообще свойственно было веселеть в минуты опасности. – Тогда все на разгрузку!

* * *

Взгромоздившаяся на ель головастая ворона косилась одним глазом на поляну и с сожалением осознавала, что поживиться здесь, в сущности, нечем. Одни железки. Время от времени отворяла клюв и вместо «кар» произносила «кыв», причём тоненько-тоненько, меланхолично-меланхолично.

– Ну… удачи тебе, Димон, – сипло напутствовал Прохор. – Всё, что могли, мы для тебя сделали…

Совместными усилиями Уаров был неплохо экипирован: ношеная землетрясенка с капюшоном, на ногах – неказистая надёжная кирза. Привычный к портняжьему ремеслу Прохор вчера вечером раскроил и сшил из обрезков брезента наплечную кобуру. Растроганный Димитрий ещё давился словами благодарности, когда, к общему неудовольствию, защебетала прислонённая к еловому стволу двуручная пила.

– Проститься не дадут, –