Шрифт:
Закладка:
Судя по всему, Бочкарев своим докладом озадачил полковника. Тот приказал об обстановке на границе не распространяться и попытался успокоить Виктора, мол, скорее всего сосредоточение немецких войск в Восточной Пруссии связано с выводом их на отдых после завершения военных действий в Европе. А разговоры о войне распространяются противниками советско-германского пакта о ненападении конечно же в провокационных целях.
Больше полковник не стал говорить о положении на границе, а перешел к делу. А дело было таково – лейтенанту Бочкареву приказали получить у начфина Разведуправления крупную сумму немецких марок, польских злотых и советских рублей и доставить их начальникам трех разведпунктов – во Львове, Бресте и Каунасе.
Бочкарев попросил выделить в помощь ему сопровождающего, однако вместо этого лейтенанту вручили два пистолета «Вальтер» и заказали отдельное купе в международном вагоне поезда, следующего во Львов.
20 июня он прибыл во Львов и вручил деньги начальнику разведпункта. Тот под большим секретом сообщил: не исключено в ближайшие дни начнется война, в Брест не заезжай, сразу следуй в Каунас. Бочкарев так и поступил.
В 3 часа утра 22 июня 1941 года он прибыл в Каунас. Через час окраину города, где находились воинские склады, уже бомбили немецкие самолеты.
В тот же день началась срочная эвакуация разведпункта. Удалось погрузить личный состав, семьи офицеров, двух агентов, которых не успели отправить на германскую территорию, материально-техническое имущество. Полностью был вывезен склад гражданской одежды немецкого производства, который специально создавали по заданию Центра. Кстати, эта одежда очень пригодилась Разведуправлению в первые годы войны. Именно в эту одежду экипировали наших разведчиков, засылаемых в Германию.
В ходе следования начальник поезда принял единственно верное решение – следовать в Москву не через Минск, а через Даугавпилс – Великие Луки. Это спасло эшелон.
Через две недели каунасский пограничный разведпункт прибыл в Москву. Чего только не нагляделись они в дороге, но самым большим потрясением для молодого лейтенанта было то, как тысячи людей из-за неорганизованности местной власти, нерасторопности военкоматов без обмундирования, оружия выдвигались навстречу фашистским войскам, гибли, попадали в плен, разбегались.
На следующий день после прибытия офицеры пункта в том же вагоне были направлены в распоряжение штаба Юго-Западного фронта. Бочкарева за час до отправки эшелона неожиданно вызвали в Разведуправление и приказали написать все, что он знал о подготовке немцев к войне, а также все виденное в дороге.
Этот вызов спас ему жизнь. Его сослуживцы по каунасскому разведпункту погибнут осенью 1941 года в окружении восточнее Киева. Чудом выживет только один радист – лейтенант Передера.
«Прошу доложить: завтра война!»
Холодным ноябрьским вечером 1989 года в Берлине, в своей квартире, скончался старик. Ему было 82 года. Он умер от сердечного приступа, сидя в кресле у телевизора.
Старик смотрел репортаж о том, как разбушевавшаяся толпа громила здание госбезопасности ГДР. На экране люди с перекошенными от злобы лицами били окна, ломали мебель в кабинетах, рылись в шкафах и сейфах. Поджигали, топтали, крушили…
Хоронили старика тихо, по-семейному. На кладбище социалистов в Берлине. Государство, которому он служил всю жизнь, исчезало с карты Европы, а новому не нужна была память о нем. В одной из германских газет появился небольшой некролог, в котором говорилось, что скончавшийся был журналистом, партийным работником, дипломатом.
В Советском Союзе, которому вскоре тоже была уготована горькая судьба ГДР, в прессе о старике не появилось ни строчки. Только в одной из московских квартир раздался телефонный звонок. На том конце провода говорили по-немецки. Звонил сын старика из Берлина. Взявший трубку москвич слушал, отвечая при этом по-немецки. Когда в комнату вошла жена, он уже закончил разговор и, отвернувшись, глядел в темное окно.
За стеклом ледяной ветер трепал голые ветви деревьев. Жена, чувствуя настроение мужа, спросила:
– Что случилось? Кто звонил?
– Умер Герхард Кегель.
Виктор Викторович Бочкарев (а это был он) опустился на диван.
– Не выдержало сердце. Увидел по телевизору, как громят разведку.
Бочкарев с горечью подумал, как несправедливо устроена жизнь. Этот берлинский старик, тихо умерший в кресле, столько сделал для его страны, что, пожалуй, было бы вполне заслуженным выражение соболезнования от советского правительства. А сейчас вот только они с женой и знают о его смерти. Он, конечно, обзвонит ветеранов разведки, сообщит в ГРУ. Вот, пожалуй, и все, что в его силах.
Герхард Кегель был одним из ценнейших агентов советской военной разведки перед войной и в войну. Он входил в берлинскую резидентуру легендарной «Красной капеллы».
Широко известен факт, как Рихард Зорге предупреждал Центр о фашистском нападении. Но мало кто знает, что именно сообщение Герхарда Кегеля за два дня до начала войны, хоть и с опозданием и проволочками, было доложено начальником военной разведки Голиковым самому Сталину. Голиков, вернувшись из Кремля, с досадой бросил лишь одну фразу ожидавшим его сотрудникам разведуправления Леонтьеву и Поляковой: «Он не поверил!»
А ведь это было не единственное агентурное сообщение Кегеля. Да и не только его.
Герхард, Герхард… Они дружили и после войны, когда Кегель работал в газете «Нойес Дойчланд», потом в ЦК СЕПГ. Виктор бывал у него в гостях в Германии.
В одну из таких встреч вспоминали тревожный 1941-й. В мае в германское посольство в Москве по личному заданию Гитлера приехал сам Вальтер Шелленберг. Разумеется, под чужой фамилией, под личиной простого инженера-химика. В узком кругу, крепко выпив, эмиссар фюрера поделился некоторыми сведениями зловещего плана «Барбаросса». Кегель тут же доложил о встрече с Шелленбергом оперативному офицеру ГРУ. Центр заинтересовался сообщением и организовал обстоятельную беседу с Кегелем.
Позже в своей книге «В бурях нашего века» Герхард Кегель посвятит той встрече целую главу. Она будет называться «Серьезный разговор с Центром».
Бочкарев достал папку с бумагами, нашел перевод главы, который сделал несколько лет назад из немецкого издания книги. Книгу ему подарил сам Кегель – с автографом.
«Однажды мой друг Павел Иванович (оперативный псевдоним сотрудника ГРУ Константина Борисовича Леонтьева) сказал мне, что Центр хочет провести со мной обстоятельную беседу», – писал Кегель. Бочкарев знал, чем закончилась эта встреча. Кегелю не поверили. Ведь он говорил, что скоро война.
Однако, несмотря на неудачу, Кегель продолжает делать все
