держали в лагере месяца два, а затем отправляли в товарных вагонах в Германию. Некоторое снисхождение проявляли к евреям, женатым на христианках, их сначала этапировали в особый лагерь Драней в северном предместье Парижа. В июле 1942 г. в еврейской зоне скопилось 6 тысяч узников. Евреев лишили права получения посылок, переписки, свиданий. Поэтому русские старались незаметно для немца-охранника на вышке перебросить им продукты, папиросы, записки, хотя за это могли лишиться права свиданий. В еврейской и французской зонах лагеря за каждого убитого в Париже или другом месте немца назначали сто заложников, и если убийца не найден, — десятерых увозили на расстрел. Впрочем, большинство евреев все равно ожидала отправка в лагерь смерти Аушвиц (Освенцим)170.

Среди заключенных в Компьенском лагере евреев — российских эмигрантов оказалось много известных политиков, предпринимателей, деятелей культуры и искусства. В их числе были: редактор популярных в эмиграции журналов «Современные записки» и «Русские записки» историк и публицист И.И. Фондамин-ский (Фундаминский)171, историк Д.М. Одинец (член ЦК Трудовой народно-социалистической партии и председатель правления российской эмигрантской публичной Тургеневской библиотеки до ее увоза нацистами в Германию; будучи высланным в 1948 г. из Франции, как председатель Союза советских патриотов, он стал профессором кафедры истории русского права в Казанском университете и до кончины в 1950 г. преподавал латынь), крупный предприниматель, возглавлявший табачную компанию в Париже, владелец фабрики «Биотерапия» А.С. Альперин. Один из руководителей Земгора и известный еврейский общественный деятель, основатель Лиги борьбы с антисемитизмом А.С. Альперин, стал главным авторитетом в еврейской зоне, слово его было законом для каждого заключенного в ней (выйдя из лагеря, он возглавил во Франции еврейское Сопротивление).

И.И. Фондаминский в июне 1940 г., после поражения Франции, бежал от нацистов из Парижа в неоккупированную зону страны — в г. Аркашон, юго-западнее Бордо, однако вскоре вернулся и зарегистрировался как еврей. Знакомые недоумевали, зачем он вслед за К.В. Мочульским поехал осенью из «свободной зоны» в Париж. В это время устроенные Американским еврейским рабочим комитетом визы на выезд в США ждали в Марселе не только монахиню Марию, но и И.И. Фондаминского, В.В. Руднева, христианских философов Н.А. Бердяева и Г.П. Федотова. Из них в Америку уехал только Федотов. Мучимый сомнениями, уезжать ли, в ноябре от скоротечной болезни умер Руднев. Остальные остались. После возвращения в Париж И.И. Фондаминский бедствовал, даже был вынужден продать свою огромную библиотеку немецкому офицеру; 22 июня 1941 г. И.И. Фондаминский был схвачен во время массовых арестов русских эмигрантов и отправлен в Компьенский лагерь172.

Среди интернированных в лагере также были: преподаватель Свято-Сергиевского православного богословского института и соучредитель «Православного Дела» литературовед К.В. Мочу льский, преподаватель Свято-Сергиевского богословского института профессор философии Л.А. Зандер, председатель Союза защиты евреев-эмигрантов и их детей видный адвокат Б.Л. Гер-шун, личный адвокат нескольких великих князей Н.Г. Нидермил-лер, генеральный секретарь Союза русских писателей и журналистов и секретарь Русского союза адвокатов в Париже В.Ф. Зеелер, поэты Юрий Мандельштам и Леонид Райсфельд, виолончелист С. Шварц, издатель русских книг и владелец Дома книги на рю д’ Эперон в Париже Мишель Каплан и др.

С разрешения лагерных начальников интернированные профессора вели занятия по иностранным языкам и математике. Д.М. Одинец организовал чтение лекций заключенных другим заключенным: К.В. Мочульский читал лекции о литературе, Л.А. Зандер — об учении Ф.М. Достоевского, В.Ф. Зеелер — по искусству и т. д. Среди узников оказалось немало художников, в том числе живописцы Альберт Вейнбаум и Савелий Шлейфер, известные графики Серж Фотинский (Абрам Айзеншер) и Александр Цейтлин. Им разрешили рисовать афиши и программки концертов, портреты узников и охранников, сценки из жизни лагеря, пейзажи, устроить выставку, расписать помещение лагерной церкви. Почтмейстером в лагере являлся заключенный К.Г. Шевич, бывший второй заместитель главы партии младо-россов А.Л. Казем-Бека (под влиянием пережитого в лагере он принял в 1944 г. монашество с именем Сергий, с 1946 г. до кончины в 1987 г. служил настоятелем Троицкой церкви в Ванве под Парижем, был архимандритом, и в 1949–1953 гг. — членом Епархиального совета Западно-Европейской епархии Московского Патриархата)173.

Заключенные Компьенского лагеря не остались без церковного окормления. 21 июля 1941 г. был арестован и на восемь месяцев интернирован в Шталаг-122 бывший полковник белой Добровольческой армии Константин Альфонсьевич Замбржиц-кий, в 1932 г. рукоположенный в сан священника и в 1935 г. назначенный митрополитом Евлогием (Георгиевским) настоятелем Свято-Троицкой церкви в г. Клиши под Парижем. С согласия лагерного начальства в одном из бараков он оборудовал православную церковь, с иконостасом, алтарем, аналоем. Митрополит Евлогий прислал антиминс и чаши. Служить священнику (с 5 апреля 1942 г. протоиерею) Константину Замбржицкому помогали восьмидесятилетний иеромонах Зосима (в миру Николай Телицын), сохранявший советское подданство и поэтому интернированный на несколько месяцев — до начала 1942 г. в Компьенский лагерь. 20 сентября 1941 г. протоиерей Константин Замбржицкий крестил упоминавшегося историка Илью Исидоровича Фондаминского, который из иудаизма перешел в Православие (крестный отец — Федор Пьянов). Позднее отец Константин сказал, что ощутил «его духовное и даже богословское превосходство». В начале литургии, «за которой И[лья] И [сидорович] должен был впервые причаститься, ворвались немецкие солдаты и приказали прекратить службу, так как приходская церковь подлежала закрытию. Таинство было закончено вне церкви, в одном из бараков. Так старый подпольщик в подполье встретил своего Христа»174. Когда отца Константина Замбржиц-кого 24 марта 1942 г. увезли на лечение в парижский госпиталь, церковные службы в лагере временно прекратились.

Один из известных деятелей русской политической эмиграции, Марк Вишняк, писал, что Православие Илья Исидорович Фондаминский принял «не страха ради, а под влиянием, с юных лет начиная, общения с православными своими друзьями и приятелями Мережковскими, а позднее — Бердяевым, Степуном, Федотовым, Булгаковым и другими». Однако «не пощадило его в лагере и последнее испытание: антисемитизм соотечественников, которых не смягчала и обреченность беззащитных евреев». И это испытание он выдержал, как подобает христианину175.

Вскоре после крещения И.И. Фондаминский с язвой желудка попал в лагерный лазарет, и монахиня Мария (Скобцова) добилась свидания со своим другом и соратником с довоенных времен. Он исхудал настолько, что шутливо сравнил себя с Махатмой Ганди. Работники «Православного Дела» и русские социалисты — участники движения Сопротивления продумали и подготовили побег Ильи Фондаминского через «свободную» зону на юге Франции в США, но его мучил вопрос, как совместить переход в Православие с преданностью еврейскому народу. И после долгих раздумий И.И. Фондаминский решил отказаться от побега и сознательно принять мученическую смерть за веру, по-христиански разделив участь других узников-евреев — своих родных по плоти братьев. В письме матери Марии он