К храму в сопровождении патрициев Боня шел не в лучшем настроении. Выданная взятка зримых результатов не принесла, а представления, как надо правильно вести себя в святом месте, у него не было. Света тут тоже была не советчик — в древние времена о боге, которому служили денайцы, никто и слыхом не слыхивал, эта вера появилась много позже исчезновения магии.

— Главное, никакого святотатства по незнанию не совершить, — шепнул Боня Свете. — Надо постараться пропустить патрициев вперед и вести себя, как они.

Идти было недалеко, просто площадь пересечь. Местный храм по архитектуре больше напоминал античный. Само здание было небольшим, но очень богато отделанным. Стены и фронтоны украшали разнообразные скульптуры, щедро украшенные золотом. Два ряда колоннад немного выдавались вперед, охватывая площадь перед храмом, почти как в Казанском соборе в Петербурге. Только колонны были не серыми, а из белоснежного мрамора с золотыми и бирюзовыми вкраплениями.

— Наверное, богослужения проводятся перед храмом, — догадался Боня, — среди портиков бродят жрецы, а верующие молятся прямо на площади. Прямо как в Древней Греции или современной Индии.

Сейчас народу на площади не было, разве что несколько профессиональных нищих. Жрец тоже был только один. Его плечи покрывала роскошная накидка, в руке сверкал золотом и кристаллами посох. Священнослужитель стоял ровно по центру храма на ступенях среди колонн, а за его спиной была видна приподнимавшаяся примерно на метр большая каменная плита иссиня-черного цвета.

— Свет, глянь, — зашептал Боня, — не знаешь, что может быть за спиной жреца? Алтарь? Если народ на улице кучкуется, это было бы логично.

— Как ни странно, знаю, — откликнулась Света. — Это Камень силы, только разряженный. Были такие мощные артефакты, их в древности во всех крупных городах перед домом правителя ставили. На них очень сложная магия наложена, способная излечить практически все болезни.

— Понятно. Веру народа в чудесную силу этих камней использовали во благо новых храмов. Разумно, — похвалил жрецов Боня. — Давай-ка я его энергией накачаю, глядишь, опять чудеса творить станет. Может, и нам зачтется. Только ты глянь, храм и впрямь статуи украшают? А то еще оживет кто, как объясняться будем?

Драконша внимательно оглядела фасад храма.

— Статуи мраморные. Так окаменелости выглядеть не могут. Разве что за храмом что-нибудь спрятано, а с этой стороны ничего подозрительного не видно.

— Свет, ты случайно родом не из Одессы? Вроде и успокоила, и ни за что не отвечаешь… Ладно, рискну, все равно мне интересно посмотреть, что это за Камень силы и как он действует.

Тем временем они подошли к ступеням храма. Ушлые патриции разошлись в стороны, освобождая им проход к жрецу. Боня мысленно выругался. Понадеявшись на схожесть обрядов во всех религиях, он наклонил голову и сложил руки на груди. А когда жрец положил одну ладонь ему на лысину, а второй махнул у него перед носом, на всякий случай чмокнул губами в ее сторону.

Уф-ф-ф… Кажется, сильно не напортачил. Жрец хоть и покосился на него с подозрением, но протестов не высказывал, а перешел к Свете. Та старательно повторила Бонины действия.

Затем под благословение подошли патриции. Оказалось, что Боня делал почти все правильно, только надо было еще сказать: «Да воссияет свет!» Где и как воссияет, уточнять было не нужно. К счастью, Боня и Света губами все-таки шевелили, как бы бормоча что-то про себя, так что осудить их можно было только за недостаточное рвение.

Боня вздохнул и вытащил из сумки на поясе еще пару золотых пластин.

— Позвольте отдать вам этот металл, чтобы небесный свет еще ярче отражался от этого божьего дома! — Он и сам не понял, что сказал, но жрец вроде был доволен. — И позвольте недостойному преклонить колена у сей святой реликвии!

Боня ловко проскользнул мимо жреца, бухнулся на колени перед черным камнем, положил на него ладони и направил на камень поток концентрированной маны.

Священнослужитель от такой прыти обалдел. Видимо, все-таки к алтарю допускали далеко не всех. Но тут камень зримо дрогнул и по его поверхности побежали радужные разводы.

Ману камень впитывал жадно. Боня напрягся даже больше, чем при производстве золота. Выдержать такой темп он теперь мог долго, но вот лежать на алтаре необходимое для зарядки время ему могли и не дать. Пришлось подниматься. Но и сделав шаг от камня, он сохранил мощность потока маны.

— Почтенные, — сказал Боня кротким и одновременно радостным голосом, — не кажется ли вам, что бог явил нам чудо? Я чувствую жизнь в этом алтаре. Святой отец, не могли бы вы попросить подойти к нему кого-нибудь из этих несчастных калек? — Боня указал на нищих.

Жрец, как и патриции, пытался сделать вид, что ничего особенного не произошло. «Ну и выдержка», — подумал Боня.

— В летописях нашего храма говорится, что при его основании толпы немощных находили перед ним исцеление и алтарь светился всеми цветами радуги, благословляя их. В последнее время подобные чудеса стали редкими, они происходят только в дни больших праздников. Но все равно… — Жрец не договорил и решительно повернулся к ближайшим нищим и жестом поманил их к себе.

Обращение жреца к нищим тех не обрадовало. Большинство попятились, а часть так и вовсе заспешила прочь. «Не иначе как ряженые, жулье!» — решил Боня. Остался только один слепой, который, похоже, и вправду не видел подзывающего жеста. Его-то жрец и отловил в качестве подопытного добровольца.

Древний артефакт не подвел. Стоило жрецу с помогавшими ему патрициями уронить на него упиравшегося нищего, как того окружило довольно яркое сияние. Слепец дернулся и затих. Все застыли в напряженном молчании. Минут через пять сияние стало слабеть и погасло, а нищий смог отлепиться от камня.

Выглядел он теперь вполне благообразно. Глаза изумленно моргали, перебегая с одной стоящей рядом с ним фигуры на другую. Более того, и он, и его одежда были чистыми. Он о чем-то хотел спросить жреца, но тот неожиданно отстранил его рукой и сам грохнулся на камень. Патриции, толкаясь, кинулись занимать оставшееся на камне пространство. Вокруг них тоже вспыхнуло сияние.

Боня воспользовался ситуацией, вытащил из сумки пластинку-артефакт и слепил защищенный от испарения шар твердой маны. Выпустил из него небольшой фитиль и отправил его к крыше портика над Камнем силы, где и прилепил намертво.

Через несколько минут все операции благополучно завершились. Жрец и патриции оторвались от камня и теперь стояли, ощупывая себя. Темус так и вовсе пару приседаний сделал. Но главное, наконец насытился и камень. Поток маны над ним уже не вливался в него, а лениво клубился,