они смотрели видео, наверняка с реалити-шоу, о котором спорили. Но, пускай Хантер пригласил меня всего лишь на дружеский танец, чтобы показать нашим семьям, что мы с ним хорошо ладим, я не могла оторвать зад от стула.

– Никаких тисканий. – Я скрестила руки на груди, стараясь выиграть время.

– Ничего не могу обещать. Вставай.

– Ты кому-нибудь говорил, что мы живем вместе? – упрекнула я, прищурившись.

Он уставился на меня во все глаза, приоткрыв рот.

– Не-а.

– А что мы встречаемся, кому-то говорил?

– Это самая паршивая игра в двадцать вопросов, в которой я участвовал. Нет.

– Ну а люди о нас болтают.

– На то они и люди. Заполняют пространство бесполезными словами, чтобы развлечь друг друга. Это называется сплетнями, и это величайший в мире отстой. Но это не значит, что их пустил я. В нашем здании работает больше сотни человек. Все они сотрудники моего отца. А это значит, что он распространяет среди них любую информацию, какую пожелает.

– Люди будут думать, что я твоя… твоя… – Я не могла произнести эти слова. Они звучали неправильно и грязно даже в моей голове.

– Подружка по потрахушкам? – подсказал он, усмехнувшись и наверняка наслаждаясь тем, как мое лицо меняет цвет, словно рекламная вывеска.

Я закатила глаза.

– Да.

– Не стоит благодарности. К концу этих шести месяцев твои активы взлетят до небес. А теперь давай потанцуем.

Я огляделась вокруг, чувствуя, как лоб покрывается испариной, а сердце ускоряет ритм. Мне не хотелось вставать и демонстрировать ему, как ужасно я танцую. Хантер протянул ко мне раскрытую ладонь, не оставив иного выбора, кроме как взять ее.

Но все же я этого не сделала.

– Мне еще долго стоять и ждать? Спрашиваю для друга по имени «мое эго», – заметил он.

Я почувствовала, как напряглось горло, но не смогла проглотить вставший от тревоги ком.

Сутулая Сейлор в паре с самым завидным миллиардером Бостона.

В большинстве случаев я могла сделать вид, будто мы с ним просто два случайных человека, которые делят одно пространство. Но сейчас, когда было очевидно, что мы приехали вместе, я чувствовала, как все разглядывают меня, пытаясь понять, что Хантер во мне нашел.

«Ничего, – хотелось мне закричать в ответ. – Ничего он во мне не нашел, потому что во мне ничего нет. Его вынудил отец».

– Сейлор? – Хантер нахмурился, мои увиливания явно перестали его забавлять.

Я буркнула себе под нос.

– Что ты сказала? – переспросил он.

Я повторила чуть громче.

– Я тебя не слышу.

– Я не умею танцевать! – Я раздраженно взмахнула руками и покраснела так сильно, что даже кожа головы начала гореть. Живое выступление группы заглушило мой возглас, но мне все равно хотелось умереть на месте. – Я не хожу на вечеринки. Не тусуюсь. Не танцую. Я не умею… не умею…

– Быть нормальным человеком? – спросил Хантер не к месту.

Я бросила на него недобрый взгляд. Он рассмеялся, взял меня за обе руки и рывком поднял на ноги. Я едва волочила ноги, когда он потащил меня на танцпол.

Такой уровень унижения казался мне чуждым, но вместе с тем по-своему знакомым. Я ненавидела себя за то, что никогда не ходила на вечеринки, за то, что не подготовилась, хотя была виновата в этом лишь отчасти. Немногие хотели общаться с застенчивой, неуклюжей дочерью парня, который, по слухам, выполнял грязную работу для бостонской элиты. В тех редких случаях, когда меня приглашали на вечеринки после пытки с Сутулой Сейлор, я всегда отказывалась. Больше всего меня пугали парни такие, как Хантер, – красивые, популярные, атлетически сложенные создания, которые смотрели на меня свысока. Я знала, что они ждали малейшего проявления слабости, чтобы наброситься и разорвать меня на части.

Едва мы вышли на танцпол, я развернулась и бросилась к выходу – в буквальном смысле помчалась к двери. Не самый зрелый мой поступок, но потребность избежать этой ситуации затмила все остальное. Но не успела я набрать обороты, как Хантер подхватил меня за талию, как ребенка, и поставил перед собой.

– Сейлор, – серьезно произнес он, но в его голосе слышалась нотка веселья.

– Отпусти меня! Я не хочу танцевать. Это не входило в наше соглашение.

Все начало расплываться перед глазами, и я поняла, что впала в самую настоящую панику. Я только что разрушила свой фальшивый безбашенный образ, который создала, разгромив его комнату, занимаясь стрельбой… всем. Где же Белль и Перси? Что происходит? Почему я не могу перестать дрожать?

Мимолетный взгляд вокруг подтвердил мой самый большой страх. Большинство людей, которые сидели за своими столиками или покачивались в танце, с любопытством смотрели на нас, перешептываясь между собой о разворачивающейся по моей вине драме. Я становилась главным объектом внимания.

– Сейлор, – спокойно повторил Хантер, обхватив мою руку.

Я была крошечной и тощей на фоне его высокого мускулистого тела. Незначительной во всех смыслах этого слова.

– Отпусти меня!

– Сейлор.

– Да что, во имя всего святого? – Я прижала кулаки к глазам. Я больше никогда не смогу на него смотреть. И уж точно он никогда не потребует тот поцелуй.

– Послушай. Это медляк. – Хантер обхватил меня ладонями за шею и, прижав большие пальцы к щекам, убрал мои руки от лица. Он держал меня так, словно я была фарфоровой куклой. Хрупкой, красивой, исключительной.

– Сделай глубокий вдох, открой глаза и посмотри на меня, – промурлыкал он ровным, почти убаюкивающим голосом.

По непонятной причине я подчинилась. Как только я открыла глаза, то на миг оторопела от того, с каким сочувственным и милым видом он смотрел на меня, нахмурив брови и изучая блестящими серо-голубыми глазами.

– Я сейчас скажу кое-что очень важное, так что слушай внимательно: никто, кроме профессионалов, не умеет танцевать. Никто. И особенно белые жители Бостона. Всем известно, как плохо мы танцуем. Если бы за танцы давали «Золотую малину»[19], то вся моя ванная была бы заставлена статуэтками.

Я прикусила губу, подавив смешок.

– Ерунда. Ты часто ходишь на вечеринки.

– Поверь мне, приходя на них, я предпочитаю другой вид кардиотренировок.

Я горько усмехнулась. Огляделась вокруг, во всяком случае попыталась, но он не давал мне повернуть голову, прижав ладони к моим щекам.

– А сейчас я положу руки тебе на талию и ты не станешь паниковать. Потом ты обнимешь меня за плечи и все равно не станешь паниковать. Затем мы начнем покачиваться, как дети, которые только что научились ходить, но даже тогда ты не станешь паниковать. Вот и все, что нужно для танцев. Справишься с этой задачей, КТ?

Я кивнула, сглотнув, чтобы смочить пересохшее