Но самое интересное было в середине. Внизу бил мелкий родник, вода из которого образовывала ручей, уходивший куда-то под стену. А над ним возвышалось дерево, которое напоминало дуб, хотя, конечно, дубом не было. Приземистый толстый ствол метра три в обхвате, тёмная кора, мощные ветви, расходившиеся во все стороны, а на одной из веток что-то висит. Плод? Или что-то другое?

Я подошёл поближе. Вода журчала так призывно, что я захотел пить, вот просто невмоготу стало. Пришлось нагнуться и зачерпнуть ладонью. Холодная и чистая, хочется пить ещё и ещё. В результате я упал на четвереньки и стал жадно хлебать. Когда выпил столько, что она едва не полилась обратно, в голове внезапно прояснилось.

Я под чьим-то воздействием? Мне внушили, что я хочу пить? А если отрава? Один раз уже выпил чай. Впрочем, я по-прежнему не чувствовал никаких неприятных последствий, кроме булькающей в желудке воды. Но в тот момент я точно себя не контролировал, кто-то другой управлял мной, когда я пил. Помотал головой, несколько раз сфокусировал зрение на разных предметах. Никаких проблем. Сознание ясное, более того, чувствую себя как никогда бодрым.

Встав на ноги, обнаружил, что боль от ушибов прошла. Стянул перчатку, ссадина на месте, но выглядит старой. Легко сковырнул ногтем запекшуюся кровь, а под ней обнаружил здоровую кожу. Живая вода?

Ладно, оставим пока воду. А что на дереве? Молодильные яблоки? Я не стар, но уже и не мальчик, глядишь, помолодею лет на десять во всех смыслах.

На ветке дерева висел странный «плод». Размером он был примерно в два кулака, сверху покрыт шкурой, вроде апельсиновой, вот только не оранжевой, а фиолетовой с белыми крапинками. А в одном месте в шкуре разрыв, сквозь который видна розовая сердцевина. Я, набравшись смелости, протянул руку и сорвал плод.

Сразу получил кучу новой информации. Во-первых, плод этот слегка светится, свет даже сквозь мою ладонь проходит. Во-вторых, это ни разу не плод, это что-то другое, органика не может весить так много, в нём килограмма три, будь он целиком из металла, и то не весил бы столько. Вдобавок он очень твёрдый, стало быть, есть я его точно не стану. Ну, что делать? В любом случае, артефакт явно ценный, стало быть, его нужно учёным отдать, а уже они разберутся, а мне за находку дадут пряник.

Я обернулся, снова взглянул на источник, вода убыла, ощутимо убыла. Я всё же нагнулся и зачерпнул ещё пару ладоней. Вкуснее в жизни ничего не пил. А теперь нужно идти.

Вдруг до меня дошло, что я понятия не имею, куда мне идти, где я нахожусь, зачем я здесь и вообще… Дальнейшее я не запомнил, сознание просто выключилось. Последнее, что отложилось в памяти, — это яркий свет, что исходил от артефакта в моей руке.

Часть 2

Глава девятая

— Дмитрий, ты проснулся уже? — голос был знакомый, но говорившего я не видел.

— Да, кажется, — ответил я и открыл глаза. — Где я?

— Дома, где же ещё, — сидевший у кровати Петрович усмехнулся. — Дом, конечно, странный, но другого у нас нет.

Я привстал на кровати. Да, лежу в комнате, в воздухе слабый запах лекарств, но явно не больница. В теле какая-то странная лёгкость, вообще, чувствую себя довольно хорошо. Единственное, что беспокоит, — это как я сюда попал. Надо полагать, сейчас мы в школе, а вырубило меня на территории завода. Они нашли?

— Как вы меня нашли? — спросил я, откидывая одеяло.

— А чего тебя искать? — старик улыбнулся. — Ты сам пришёл.

— Сам?

— Ага, невменяемый слегка, словно бы пьяный. Но сам. В руке «Райское яблоко» держал, оттого тебя так и пёрло.

— Яблоко, да, помню, сорвал какое-то, — признался я.

— А ещё воды живой напился, — добавил Петрович.

— Да, там источник был, у корней.

— Знаю, это всегда так. Считай, жизнь себе лет на двадцать продлил, а то и на тридцать. Если болячки какие были, забудь о них, у людей, слыхал, даже кариес в зубах зарастал и бородавки исчезали.

— Я не знал, что так действует, просто пить хотел.

— При виде источника все пить хотят. Эх, жаль только, что он одноразовый. Как сорвёшь «Яблоко», так и иссякает. Если не срывать, то тоже исчезнет, но позже, два-три человека напиться смогут.

— А что за артефакт такой? Ценный он? — спросил я, вскакивая с кровати, пол был тёплым, ходить без обуви проблемы не составляло.

— Ценный? Да, ценный, такой всего два раза находили, ты третий. Только ценность его неизвестна. Учёные ценят, да, а для нас… Ну, ты вот смог по городу пройти, никто тебя не тронул, но это пока свет от него шёл, твари света этого боятся и разбегаются в стороны. Сейчас он угас уже, но польза всё равно сохранилась. Будет теперь чем учёных порадовать и себе подарков выпросить.

— В город повезёте?

— Нет, там сложнее всё, военная колонна должна завтра прибыть, с ними весть пошлём, потом пришлют кого-то от науки, он приедет, оценит, ну и, само собой, привезёт чего-нибудь. Соседи бают, что цивилизация расширяется, что когда-нибудь тут блокпост военный поставят, глядишь, и лабораторию. Тогда и нам проще станет.

— А как мужики? — внезапно вспомнил я, натягивая штаны. Форма обнаружилась в тумбочке, отстиранная и выглаженная, а сверху лежал наган в кобуре с ремнём. — Вернулся кто?

— Двоих потеряли, трое ранены, тебя тоже убитым считали. Как я понял, сначала тебя вырубило, а потом тому, кто тебя нёс, голову снесли. Ну и тебя, естественно, никто не подобрал. Сам-то что помнишь?

— Очнулся в темноте, — я начал восстанавливать в памяти тот день. — Вокруг никого, но обрез сохранил. Потом слышу: писаные рядом, ходят со светом, ищут кого-то. Я от них, они за мной. Так и утопал в один из нижних коридоров. Он затоплен, но пройти можно. Так и добрел до выхода на территорию.

— Так значит, есть проход?

— Есть, хоть и не самый удобный. Так вот, там вышел, а кругом паутина, кое-как пролез, чуть надвое не распался. Потом пауки появились. Троих убил…

— Постой, ты правда пауков видел?

— Да, а что такого?

— Они твари редкие, только по ночам выходят, днём, считай, не найти их. А уж убить… как получилось-то?

— Одного мелкого кастетом забил, второго… — я попробовал вспомнить, — второго шариком от подшипника.

— Чего?

— Труба там есть, — объяснил я, — высокая. Я на самый верх забрался, оттуда швырял железками. Попал удачно, в шею, между пластинами. Пробил что-то важное. А вот мамка