— Лесным эльфарам.

— Кому? Мы не расслышали, — смеясь и скалясь, спросил тот же воин, и Остерма-ил вынужден был возвысить голос.

— Лесным эльфарам.

— С тобой, снежок, все понятно, — перестав смеяться, отозвался воин. — А почему молчат твои спутники? Они с тобой не согласны?

Остерма-ил обернулся и зло прошипел:

— Чего молчите? Повторите то, что они хотят услышать. Не развалитесь, и горы не будут принадлежать им, если вы это скажете…

— Это позор! — высказался один из молодых бойцов охраны. — Мы не рабы и не слуги…

— Так скажи им про это, если ты такой смелый, — огрызнулся Остерма-ил.

— И скажу! — Воин набрал в грудь воздуха и крикнул так, чтобы его услышали все: — Мы не рабы и не слуги вам, мы равные!..

Закончить свою пылкую речь он не успел. Стрела, пущенная неизвестно откуда, вошла ему прямо в открытый рот, и эльфар, сбитый ударом, свалился с лошади.

— Идиот, — снова проскрипел Остерма-ил. — Кто еще хочет пообедать стрелой?

Больше желающих не нашлось. И его спутники наперебой закричали:

— Снежные горы принадлежать лесному народу!

— Правильно, снежки, — с кривой насмешкой на лице кивнул воин в маскхалате. — Хотя проблеяли словно бараны, которых вы пасете на склонах наших гор, но принимается. — Воин не стеснялся в выражениях. — А теперь скажите, кто вы?

Остерма-ил на время впал в ступор. Он понимал подоплеку вопроса. Его заставляли сказать, что он слуга лесных эльфаров. Начинать свою посольскую миссию с такого ответа было сродни поражению и позору.

Ему на помощь пришел один из его ближайших помощников, что мог очень умело вести переговоры. Он крикнул:

— Леры, мы посольство!.. — И вновь стрела, попавшая в рот, остановила его речь. Он слетел с седла, как и первый эльфар.

Окружившие их лесные эльфары ржали в полный голос. Для них это было отличным развлечением.

Остерма-ил затравленно огляделся и, понимая, что спасение миссии в признании господства лесных эльфаров, сразу как-то обмяк, ссутулился и стал выглядеть жалко.

— Леры, — жалобно произнес он. — Мы просители и прибыли к вам просить принять нас под свою защиту.

— Сойдет, — кивнул воин и стал спускаться вниз. — Твои спутники согласны с такой постановкой вопроса? — уточнил он, и все снежные эльфары громко вразнобой произнесли: — Да-а… Да-а…

— Хорошо, леры, я вас услышал. Перейдем к знакомству, я лер Шираз нур, двоюродный брат жены Кирсан-олы и его личный представитель. Мы вас ждали. Сначала проведем переговоры мы с вами. Уточним позиции, потом вы будете представлены лично Кисран-оле или мы вас повесим. Все зависит от того, с чем вы прибыли.

Остерма-ил понял, что его миссия провалена, не начавшись. Но ничего изменить уже было нельзя. Без помощи лесных эльфаров восстание Младших Домов обречено на поражение. И его, и других лидеров Братства ждет позорная казнь.

«Уж лучше позор служения лесу, чем бесславная смерть», — подумал он и вяло улыбнулся.

— Мы договоримся, лер Шираз нур.

Прежде чем убыть в район Вечного леса, где меня ждали, с одной стороны, отряды, ведомые правой рукой Великого хана и моим родичем Быр Карамом, постаревшим и не имеющим уже прежней ловкости орком.

Ну а на юге леса, куда подходили молодые орки из соперничавших за власть в степи племен, меня ждали студенты академии Азанара, где я имел честь учиться и по воле его величества короля Вангора был назначен старшим.

Но прежде чем убыть к местам предстоящих боев, я провел три дня дома, в своем замке, где меня с Гангой радостно и с восторгом встретили Чернушка и дворфа Лия. Что интересно, там уже была Рабе в обличье человеческой девушки. Как она там оказалась, я спрашивать не стал. Смогла добраться — и молодец. А обитатели замка встречали ее двойника с открытыми ртами. Две Рабе в одном месте — это было уже слишком, и я вернул Торе ее облик.

Все радовались, а я хранил в душе печать глубокой озабоченности. Моя привычная жизнь с какого-то времени стала сплошной беготней, которой не было видно конца и края, от одного уголка вселенной до другого. Имея две руки и одну голову, я должен был решать кучу разных важных вопросов, чтобы не исполнились коварные замыслы Рока. А как иначе? От этого зависела не только моя жизнь, но и жизни тех, кого я любил и кем дорожил.

Прошлый Виктор Глухов лишь изредка давал о себе знать. Он смешался с сознанием Ирридара, нехейского отпрыска благородных кровей, и в итоге получилась такая гремучая смесь, от которой ныли зубы не только у Рока, но и у сестры его, лисички Беоты. Только здесь я стал понимать значение фразы «движение — это жизнь»… Все больше и отчетливее я стал понимать, что нужно на кого-то перекладывать часть управленческих и исполнительных функций. Только как это сделать? Тут не батальон солдат, и передо мной стоят непростые задачи. Я боялся признаться самому себе, что мне просто было страшно. А вдруг тот, на кого я переложу часть дел, не сможет принять верное решение?.. А? Последствия такого меня откровенно пугали.

Я крутился как мог. Ночь принадлежала моим соскучившимся по ласке женам, а день — делам. Все три дня, что я пробыл в замке, спать не ложился. Зато были довольны и Ганга, и Чернушка, и Шиза. Только Тора хмуро из-под тонких бровей смотрела на моих жен и не смотрела на меня. Я не до конца понимал ее чувства, но надеялся, что хваленая выдержка снежных эльфаров не даст ей устроить скандал из-за ревности. В конце концов, думал я, она из княжеской семьи и должна была впитать с молоком матери понимание, что замуж она пойдет с выгодой для ее народа, а не под влиянием переменчивых чувств. И я не ее собственность.

В охрану Торе я определил двух вампирш. Еще по две охраняли Гангу и Чернушку. Парни составили отряд замкового спецназа. Из своих запасов я им выделил мультитулы и станеры. Выдал средства ближней связи. В подвале замка оборудовал место для оператора следящих систем, и там засела Ведьма, которая не только хорошо знала, как с ними работать, но и знала, как координировать действия боевиков-вампиров. Ждать прибытия отряда Искореняющих оставалось недолго.

К моему удивлению, мой замок больше не интересовал Вечный лес и его шпионы тут не появлялись. Чернушка и уволенные сыщики из службы безопасности, перешедшие ко мне на службу, отменно потрудились. Глубоко вникать в их дела я не стал, заслушал доклад Чернушки, поблагодарил сыщиков,